- А ведь ты молодец, Исламкулов!
   - Я?!
   - Не ты один. Много молодцов сегодня. До скончания дней буду  гордиться
подвигами моих бойцов. Сотня героев  под  командой  Филимонова  разгромила
немецкий батальон. Рота Заева захватила танки. Но и ты на своем месте  был
молодцом.
   - Что ты, Баурджан!
   - Мы были внутренне подготовлены, чтобы прыгнуть на врага. А ты  одолел
то, что бьет со страшной силой: внезапность. Ты сохранил разум.  Пересилил
внезапность... Теперь Панфилову было бы понятно...
   - Что?
   - Генерал сегодня спрашивал: откуда взялись, где нашлись резервы? А они
- вот!
   - Резервы, которые побежали.
   - И тут ты поступил правильно.
   - Бежали, как зайцы. Это так стыдно!
   - Заяц выдерживает взгляд хищника. Помнишь?
   Исламкулов уже перестал отчаиваться.
   - И знаешь, Баурджан, какое совпадение! Помнишь, как генерал  отчитывал
повара, не захотел у него пообедать? Помнишь - невычищенная винтовка?  Так
вот, все произошло как раз там, в том лесу, чуть ли не в том месте.
   - И повар тот был?
   - Был.
   - Стрелял?
   - Стрелял.
   - И винтовка была чистая?
   - Этого не знаю. Но лежала под рукой. Стрелял.
   Я разлил по стаканам вино. В наших буднях мы, разумеется, не возглашали
тосты. Но сейчас я сказал:
   - Выпьем за отцов!
   И  не  пустился  в  пояснения.  Если  угодно,  знайте:  я   разумел   и
предков-родичей, передавших  нам,  ныне  мужам  войны,  свое  достоинство,
гордость и честь, и тех (Баурджан приостановился, грозно проследил за моей
рукой), на чьем огне мы загорались.


   Сидим. Вахитов принес чай. К Исламкулову  уже  вернулась  его  стройная
осанка; мерность речи.
   - Опять в сенях шаги.  Отворяется  дверь,  чередом  входят  еще  гости.
Впереди полковник Малых, поджарый, почти дочерна  загоревший  под  солнцем
Туркмении, где он  прослужил  немало  лет,  сейчас  еще  потемневший,  без
кровинки на впалых щеках. За ним, пятидесятилетним  командиром  одного  из
полков  нашей  дивизии,  следовал   начальник   штаба,   молодой   капитан
Дормидонов.
   Все, кто сидел за столом, встали. Я придвинул  полковнику  стул.  Малых
отрицательно повел головой, тяжело прошагал  в  угол,  опустился  на  пол,
повалился на спину.
   - Товарищ полковник, может быть, поужинаете?
   - Не могу. Устал. Чертовски устал. Немного  полежу.  Минут  через  пять
позвоните генералу, что я здесь.