- И я тоже новосел. Перебрался в путевую будку. Отсюда управляю  своими
сводными войсками.
   - Со сводными войсками, товарищ  Момыш-Улы,  придется  вам  расстаться.
Полковника Малых со всеми его силами отправьте в  мое  распоряжение.  Всех
его людей освободите. Пусть идут ко мне, пока темно.
   Затем генерал приказал отослать к нему и майора Юрасова.
   - Отдайте ему отрядец Исламкулова. Пусть майор явится во  главе  войск.
Хоть двадцать человек, а все-таки войска. Вы поняли?
   Ночью Панфилов отодвинул в сторону  соображения,  касающиеся  самолюбия
подчиненных. А сейчас заботился о том, чтобы  без  надобности  не  унизить
командира,    уже    униженного,    душевно    израненного    безжалостной
действительностью, оберегал его достоинство.
   - Рассчитывайте, товарищ Момыш-Улы, только  на  себя.  Только  на  свой
батальон. И вчерашним выигрышем не обольщайтесь. Нам с вами следует знать,
что  выигрыш  с  проигрышем  в  одной  телеге  ездят...  Во  все   стороны
поглядывайте. Прикройте себя справа и сзади. Роту Заева снимите.
   Лишь  прошлым  вечером  Панфилов  сказал  о   переброске   роты   Заева
"повременим",  а  нынче  еще  до  утренней  зорьки  приказал:   "снимите".
Подготовляя сопротивление на следующем рубеже, оставляя в  ключевой  точке
на шоссе впереди всех войск мой батальон, он, как и  прежде,  разговаривал
со мной начистоту, ничего не  обещал,  не  прикрывал  реальность  неясным,
неверным утешительным покровом.
   - Ну-ка, еще раз загляну в ваши глаза, - опять пошутил он. - Гм... Нет,
не скажу... Не скажу, а то можете  потерять  скромность.  О  ней,  товарищ
Момыш-Улы, никогда не забывайте. Вы меня поняли?
   - Есть! Никогда не забуду!
   - Связь с вами я надеюсь сегодня  еще  удержать.  Обо  всем  сообщайте.
Всего вам доброго, товарищ Момыш-Улы!
   Некоторое время я  еще  посидел  у  телефона,  сложив  руки,  переживая
разговор. "Не теряйте скромности". Конечно, Панфилов имел в виду не только
зачинающийся день. Это завет наперед, завет надолго. Значит, там, впереди,
вдалеке, Панфилов меня видит живым. "Пусть надежда вам согревает сердце" -
таково было его недавнее напутствие. И сейчас он сказал ведь то же  самое,
лишь несколько иначе. Иначе и уверенней!
   Но некогда переживать. Я взял  трубку,  принялся  выполнять  приказания
генерала.



11. ЕЩЕ ТРИ ДНЯ

   - Подходит к концу наша повесть,  -  продолжал  Баурджан  Момыш-Улы.  -
Приближаются ее скорбные страницы. Внутренний голос  повелевает  мне  быть
лаконичным.
   ...Туманный рассвет. Мороз.  Леденящий  ветер.  На  шоссе  возобновился
отход. Выбираются, бредут отбившиеся. Идут  строем  отдежурившие  ночь  на
рубеже взводы прикрытия. В порядке уходят подразделения саперов, за  собой
они оставили минные поля.
   ...Возобновился и пушечный грохот. На Горюны, на склоны нашей  высотки,
на ближние опушки обрушился комбинированный частый  огонь.  Рявкают,  бьют