боевое охранение. Старший -  комбат-один.  Подъем в 4.30, выдвижение в 6.00,
задачи  поставят   на  месте.   До  ужина   проверить  технику,  вооружение,
подготовить  остальное  и к 18  часам доложить. Сопровождение обеспечивается
силами  третьего батальона,  наряды выставляет  четвертый. Да, и привести  в
соответствие внешний вид, должен быть представитель командования. А то ходят
бойцы, как "лесные братья". Вопросы есть? Довести по подразделениям.

     Расходились с гомоном - свалилась на голову очередная ерунда. Хоть не с
коек ночью  дернули, как всегда,  секретность и безалаберность, а то дали бы
пару дней, и войскам подготовиться, и "духам" в горы уйти. Передразнивали:
     --  "Комба-ат-один"! Начдив, комиссар, полуротный...  Ну,  Баранов твой
обрадуется - думал,  завтра  будет  хер чесать и молоком с бешенной  коровки
баловаться, а тут трах-бах, стране нужны герои!
     В  офицерской столовой по  причине тепла были  распахнуты окна, то есть
сдвинуты вбок плексигласовые квадраты  с деревянными рамами. Господам повара
добавляли   обычно  что-нибудь  сверх   нормы,  поджарку   из   овощей   или
капустно-морковный салат, нагребали побольше мяса и скелетированной рыбы, но
Федорину  спустя час хотелось жрать снова.  Матерые  же  кадровики  покидали
стол, не доковыряв одной миски, зато водку,  а  чаще  разведенный спирт дули
зверскими  порциями, с  осьмушкой хлеба на брата. Операция сулила  некоторое
развлечение,  с другой стороны - куча хлопот, а польза как  всегда грошовая.
Сухофрукты кончились, третий день в обед хлебали котловой "байкал". Чай, как
в зоне, даже бойцы старались добыть свой и варить отдельно,  в котелочке  на
огне или  поставив  консервную банку  среди горящей солярной лужицы. Наскоро
посмолив  под навесом  (Федорин пробовал  здесь  курить,  но  не  проникся),
двинулись исполнять "це у".
     Сопровождение вернулось поздно,  чертова колонна задержалась.  Остывший
борщ с нерезаными картофелинами  в предвкушении слипшейся  перловкой хлебали
кисло. Вот и отдохнули, да еще технику налаживать, две "коробки" не на ходу.
В итоге  ванны  для обоих держал  Баранов,  когда бочковозы  приперли  воды.
Небольшим  доступным офицерам  сибаритством  были ямки  размером с  окопчик,
отрываемые в минуту парой бойцов. Туда опускалась прорезиненная емкость  или
пленка,  брезент,  три-четыре  ведра, и тащись  с сигареткой в зубах.  После
трудового  дня,  особенно  выездов,  полежать  так было сущим  наслаждением.
Использованный  литраж  выплескивали,  подняв "ванну"  за край. Когда стенки
рушились,  обычно  после  дождя, ямки  заваливали,  чтобы не искротовить всю
свободную  площадь. Мылись  прямо в  импровизированных лоханях,  по-немецки,
ополаскиваясь напоследок  ковшом. Мелкие  удобства в пещерном  здешнем  быту
поневоле ценились.
     Плескались второпях  после доклада о готовности, когда солнце подползло
к западному хребту и стала чувствоваться прохлада. Согревшаяся вода добавила
удовольствия  процедуре.  Рожи скоблили пластмассовой одноразкой,  дергавшей
шерсть,  без зеркал,  на ощупь. Кирпичные  затылки выделялись на  фоне белых
спин;   Баранов   хотел   побрить  голову,  но  раздумал  -   скоро   домой,
парикмахерская машинка оставит нужную длину ворса. Ужинали молча при тусклых
лампочках под крышей шатра, самое  лучшее вечернее время сегодня  пропадало.
"Пускать  сок", даже по малой, явно не собирались;  кивнув сержантам "ведите
людей,  на  горшок и  спать",  отправились  к  себе. Землянка  им  досталась
славная,  как раз на двоих и малая  для сборищ,  почему  блевания  и  прочих
безобразий в  ней почти не  случалось. Когда-то здесь жили четверо офицеров,