романтики - ездили с практикой на Алтай, Южный Урал, где горы сменяет степь,
но  потом  взяли  в  железа: извольте  учительствовать,  коли "пед". Правда,
услали недалеко,  в область, мотался по выходным  домой, жена осталась с его
родителями.  Но отчалил  за хозяином  больше двух лет, проклиная на чем свет
земство, застывшее  в  чеховско-макаренковских  временах.  Он бы  сгиб  там,
лишившись семьи  и  утонув  в рюмке, но  тут строгость  ослабла, директора с
облоно  удалось  превозмочь, да  и родившийся наследник  помог  выбраться на
материк.
     Как  выяснилось,  ничего   радужного  там   не  ждало.  Товарищ   завел
кооперативчик,  мотались вдвоем по селам, скупая мясо и другую  провизию,  с
которой становились все  хуже, вроде начало получаться и вот-вот можно  было
раздать  долги, но  тут компаньон начал махинации, утверждая,  что он  лучше
знает и сейчас нужно именно то.  Федорин приходил домой за полночь, бегал по
инстанциям, подписывал, заверял, оформлял, встречался с  кем-то,  не успевая
вникнуть в  происходящее -  то  ли легализация  для  серьезных  коммерческих
оборотов, то ли  перевод  дела на бумагу. Потом  напарник  исчез, зато стали
наезжать хмурые личности, вызывавшие поговорить за дверь. Впору стало бежать
обратно в село, да у  самих кредиторов кого-то  убили, начались сложности, и
от  него  постепенно отстали. Урок частного  предпринимательства  запомнился
крепко, как сказала жена, только через мой труп. Для прокорма семьи  пытался
употребить  профессию, вспомнив  геодезию  с  картографией,  таскал рейку на
съемках  площадей  под  несостоявшиеся  объекты,  прокладывал  оставшийся на
планах трамвайный  маршрут.  Грянувший  с неудачным путчем  криз  накрыл все
строительства  медным  тазом,  не  выплатили  даже  начисленного,  без  того
таявшего  с  каждым  днем...  Оставался  снова  казенный  кошт  по  прежнему
ведомству.
     Хватило его почти на три года с мелкими перерывами, но ярмо к хребту не
прирастало.  Мзды  не  брал, да и  не предлагали, перспективы отсутствовали,
завучество через месяц бросил - уйма мороки за прибавленный грош. Одно  и то
же изо  дня в день,  растущие  негодяи  и клинические  дебилы, которых часто
хотелось  прибить;  нравы  в кратчайший  срок  эволюционировали  радикально,
курящий в сортире шкет на замечание посылал, с кодлой за спиной мог врезать.
Правда,   заведения  волей   обстоятельств   менял  не  ахти  -   округ  все
поляризовалось, элитные  гимназии и лицеи  в кадрах  не нуждались.  Самое же
гнусное  заключалось  в том, что  на  двух ставках с  классным руководством,
часами труда, физкультуры,  черчения,  психологии  семейных  или  каких  там
отношений, одну четверть даже  странного предмета  ОБЖ ("Основы безопасности
жизни"), напрасно сменившего военную подготовку в стране с призывной армией,
существовать решительно не удавалось.
     Против всего, что в подобных условиях  случается  делать женам, супруга
раза не  попрекнула  его трудностями даже в  размолвки.  Окончив музыкальное
училище, на  ниву  педагогики она не рвалась, хотя когда-то вела кружок  при
Дворце  пионеров.  Выпестовав  сына до ясельного возраста,  с началом тяжких
времен устроилась в косметический салон, бывшую  парикмахерскую, освоив весь
спектр  услуг  от  причесок   до  наращивания  когтей  зажиточным   дамам  и
прокалывания ушек хнычущей малышне. Периодами на ее жалованье держались всей
семьей. Отбывая на  работе  с утра до вечера шесть дней в  неделю,  успевала
тащить дом, поддерживать форму,  не теряла оптимизм  и подумывала записаться
на массажные курсы...
     Кончались  весенние  каникулы; заметив пустой взгляд мужа, устремленный