вдруг укрытием среди творившейся жути. Полусидя, он стал хватать сержанта за
вылинявший брезентовый нагрудник:
-- Патроны дай... гранату... Уводи людей, быстрей!
Бухнувшись на колени, Сомов молитвенно припал к земле и стал торопливо
вываливать из ячеек рожки. Магазинов официально полагалось четыре, но каждый
таскал их, сколько мог. Федорин сунул ему опустевшую загулину, сержант
автоматически спрятал ее в нагрудник, привыкнув беречь добро. Цепляясь
ручкой, бомбочка не хотела лезть наружу, пришлось додрать полуоторванный
клапан. По каске рикошетом цвиркнула пуля, Сомов дернулся и ткнулся ничком в
траву. Федорин схватил его за плечо:
-- Жив?! Беги отсюда, приказываю, слышишь?
Сержант, приподняв с глаз шлем рукой, потряс головой и на четвереньках
брызнул в горку, волоча автомат за ремень. Прищелкнув двойной валетный
рожок, перемотанный изолентой, Федорин пополз в другую сторону и, выставив
оружие из-за бревна, не глядя начал сыпать короткими очередями туда, откуда
несся грохот и вспыхивал огонь. Сзади над головой прошел веер - кто-то
поддержал, отходя, бойцы чуть опомнились и огрызались прицельнее. Швырнув
через перегиб гранату, Федорин за дымом успел метнуться под громадный черный
пень с приваленным к боку камнем и затих.
Сознание того, что он мертв и только должен прикрыть солдат, которых
глупостью завел на гибель, уняло дрожь и вернуло мыслям строй. Задача
упрощалась, оставалась одна - дольше продержаться, давая парням уйти,
выполняя последнее, к чему способен и обязан. Бежать им оставалось не так
много, лишь бы выйти из-под огня, там услышат свои и выдвинутся на помощь.
Чехи, знающие местность, даже если не разведали еще наличия крупных сил,
вряд ли полезут далеко - не с неба же упали они, дурачье, где-то должны быть
остальные. Сунув гладкую наступательную "лимонку" в карман штанов, Федорин
молниеносно приподнялся, швырнул ребристую Ф-1 с замахом, переждал взрыв и
пополз дальше в сторону, чтобы отвлечь стрельбу на себя.
Огонь действительно сместился, стоило обнаружиться из-за кочки. Жал
крючок бережно, экономя патроны, кончатся они - и все. "Духи" метко
прижимали к земле, сердце захолодило: "обошли", но понял, что со склона выше
лепят туда же, куда он. Остался кто-то, что ли? Выяснять было некогда, в
мгновенное затишье чуть высунулся и успел поймать вроде промельк среди
деревьев. Засадил туда, что-то упало между стволов, последовал всплеск огня,
неподалеку взрыл землю ВОГ, разорвался жалящими осколками. Судя по ощущению
стежка плетью, некоторые пробили форму на левом боку и спине, достав тело.
Ему не дали бы поднять голову, если б не судорожный автомат там, на склоне.
Когда тот внезапно захлебнулся, Федорин выставил ствол и снова дал очередь в
неприятельскую сторону - что, взяли?
Кинжальные очереди вдруг начали отдаляться, в грунт и хворост кругом
вонзились два или три подствольных заряда, взметнув щебнистый чернозем,
вороха палок и прочей дряни, осыпавшей его сверху. Оглушенный Федорин бросил
оружие и вжался в хрящеватое ложе, прикрыв руками голову и пытаясь заполнить
собой малейшую вмятинку. Чудом его не тронуло, зависла томительная пауза.
Придя в себя и решившись поднять лицо, он не сразу понял, что вокруг тихо.
На всякий случай вновь припав к автоматному ложу, долго пытался сообразить,
что к чему. Когда пискнула наконец птаха и зашуршало в траве, а пороховая
гарь рассеялась в лесном воздухе, трудно сознающий окружающее и не верящий в
спасение помнач РИО чужим голосом крикнул: