намертво  привинченный  к  полу,  отчетливо  представил  еще  один   вариант
собственной судьбы: итальянцы высадят его на необитаемом острове.
   Сигнал  остался  без  ответа,  после   чего   комендант   приказал   дать
предупреждающий выстрел. Пальнули холостыми, но и это не возымело  действия.
Комендант, старый моряк, плававший еще под  флагом  Нахимова,  чертыхался  и
последними словами костерил жандармов,  неизвестно  зачем,  по  его  мнению,
существующих на свете. Дежурный офицер с опасливым удовольствием слушал  эти
крамольные речи. Снова зарядили и снова выстрелили,  и  опять  ни  малейшего
результата. Чертов итальянец по-прежнему шел на  всех  парах.  Между  тем  в
шуваловской депеше предписывалось употребить  для  задержания  все  наличные
средства вплоть до обстрела, и комендант, которому  смертельно  не  хотелось
палить по торговому пароходу, скрепя  сердце  распорядился  готовить  к  бою
батарею малого калибра.
   Тем  временем  брандвахтенное  судно  "Кинбурн",  призванное  отмечать  и
записывать  в  специальный  бортовой  журнал   все   корабли   на   траверзе
Санкт-Петербурга, пустилось в погоню за наглым итальянцем. Не  откликнувшись
на запрос, тот шел с воровато спущенным флагом, но его выдали три полосы  на
трубе - красная, белая и зеленая.
   Один снаряд  упал  за  кормой,  другой  -  возле  правого  борта,  брызги
хлестнули сквозь разбитый иллюминатор капитанской каюты. Третий  лег  далеко
впереди по курсу, еще  два  слабо  плеснули  где-то  в  стороне.  Крепостную
артиллерию поддержала носовая пушечка "Кинбурна".
   Услышав канонаду, Певцов  трезво  оценил  ситуацию:  едва  ли  этот  отец
пятерых детей настолько безрассуден, чтобы не внять доводам разума,  который
говорит  голосом  кронштадт-ских  орудий.  Вот-вот  смолкнет  безумный  стук
поршней, замрет винт и загремят якорные клюзы. Пора готовить  аргументы  для
разговора с Шуваловым.  Сказать  ему:  "Видите,  ваше  сиятельство,  на  что
способны эти люди! Я был не так уж далек от истины..."
   Но  соленый  ветер  с  прежней  силой  продолжал  петь  в  торчавших   из
иллюминаторной рамы осколках стекла, Певцов ошибся и на  этот  раз.  "Триумф
Венеры", сотрясаясь всем корпусом, двигался на запад. Певцова швыряло то  на
одну стену, то на другую: капитан лавировал с таким искусством,  словно  всю
жизнь простоял на мостике боевого фрегата и привык уходить от огня береговых
батарей.
   Минут через пятнадцать "Кинбурн" стал отставать, однако  его  капитан  не
решался развернуть свое судно  и  дать  по  беглецу  бортовой  залп.  Как-то
неловко было пускать ко дну безоружного коммерсанта, а  из  носовой  пушечки
целиться становилось все труднее - шли бортом к  волне.  Да  и  с  бастионов
тоже, вопреки шуваловскому приказу, постреливали осторожно, больше  стремясь
напугать, а  когда  в  секторе  огня  появилось  датское  суденышко  "Секира
Эйрика", идущее в Петербург с грузом копченых  сельдей,  и  вовсе  вынуждены
были прекратить обстрел, чтобы случайно не потопить невинную датчанку.
   Еще через четверть часа "Триумф Венеры"  опять  вошел  в  полосу  тумана.
Певцов кусал кулаки, итальянцы на палубе обнимались и  прыгали  от  радости.
Беспечные дети юга...

   ГЛАВА 15
   ПОЗОЛОТА СТЕРЛАСЬ
   1
   Пупыря увели,  Сыч  торжественно  унес  его  баул.  У  Ивана  Дмитриевича