Километров пять прошел легко. Потом начался перестойный, глухой  лес,  да
такой частый, что приходилось в буквальном смысле этого слова протискиваться
между стволов. Вымотавшись вконец, повернул  обратно,  так  и  не  пойдя  до
Разбитой, тем более, что уже выставил  все  капканы.  Пройдя  шагов  сто,  я
остолбенел: рядом с лыжней появились следы  тигра.  Взбитая  мощными  лапами
глубокая траншея резко сворачивала в сторону. Даже  по  следу  чувствовалась
необыкновенная сила животного.
   Панический  страх  сдавил  меня  стальным  обручем.  По  телу  игольчатым
наждаком пробежал мороз, лоб покрылся испариной,  руки  непроизвольно  сжали
ружье. Я замер, осторожно  озираясь  и  до  рези  в  глазах  всматриваясь  в
окружавший меня лес, Было очевидно, что властелин северных джунглей  шел  за
мной и скрылся в чаще, услышав или  увидев,  что  я  возвращаюсь.  Мне  даже
чудилось, что я ощущаю его пристальный взгляд, и любое мое неверное движение
может побудить тигра к нападению.
   Не видя зверя, а лишь ощущая его  присутствие,  я  в  панике  хотел  было
взобраться повыше на дерево, но рассудок подсказал, что без движения на  нем
я быстро окоченею.
   Пересиливая страх, разглядывая каждый куст, выворотень, точно именно  там
затаился хищник, пошел к становищу.
   Через несколько дней мне опять  пришлось  ходить  по  этой  лыжне.  Страх
ослаб. Он рассеялся вовсе, когда прочитал следы.
   Полосатый брел за мной около  километра,  обходя  вокруг  каждую  снежную
хатку, заглядывая вовнутрь, не  тронув,  к  счастью,  приманки,  ибо  трудно
вообразить, что было бы, если бы капкан защемил ему нос или  лапу.  Когда  я
повернул вспять, громадная кошка прыгнула в сторону и полезла  на  гору,  не
помышляя о  нападении.  Ей  просто  было  любопытно  посмотреть,  чем  в  ее
владениях занимается горемыка-охотник.
   Присутствие тигра да Буге сразу придало всему окружающему новый колорит.

ОДИНОЧЕСТВО
   Прошла неделя, но Луксы все нет. Хорошо хоть Индус со мной. Все же  живая
душа: подъезжаешь к  лагерю,  а  навстречу,  повизгивая,  всем  своим  видом
выражая бурную радость и неуемное  желание  поласкаться,  рвется  с  привязи
преданный пес. Собака,  надо  сказать,  оригинальная.  Покорная  и  вялая  в
обычной обстановке, бестолковая на охоте, она  неузнаваемо  меняется,  когда
вставал вопрос о сохранности моих  вещей  или  трофеев.  Вспоминается  такой
случай. Вернувшись как-то с путика, я бросил рюкзак с рябчиками на кучу дров
и спустился к ключу за водой. Вдруг слышу злобное рычание, визг. Взбежал  на
берег, и что же? Индус стоит у перевернутого рюкзака в боевой стойке. Шерсть
на  загривке  торчком,  пасть  оскалена,  в  груди  перекатывается  рык,   а
ошеломленный Пират сконфуженно бежит за палатку. Я прямо глаза вытаращил  --
Индус, всегда робеющий при виде Пирата, обратил его в позорное бегство.
   Вечером,  пока  гладкое  серое  небо  не  сползло  на  землю  бесцветными
сумерками, все ходил на берег встречать  Луксу--был  почему-то  уверен,  что
придет. Русло Хора очень извилистое, но от нашего становища  просматривается
далеко.  Однако  охотник  так  и  не  появился.  Зато  подсмотрел,  как   на
противоположном берегу развлекается шаловливая норка. В три прыжка  взлетает
на обрыв и съезжает на животе по снежному желобу. Отряхнется и опять  наверх
скачет. Да так увлеченно, азартно! Со стороны прямо как ребенок.