чем и тут поживиться. Ставим на них  капканы,  бьем  поленьями,  а  грызунам
по-прежнему нет числа. Того и гляди за нас примутся.
   Но я отвлекся от событий дня. Так вот,  там,  где  путик  проходит  через
межгорную  седловину,  лыжню  пересекала   волнистая   борозда,   сглаженная
посередине широким хвостом. Выдра?! Откуда она здесь? Ведь хорошо  известно,
что речные разбойницы держатся рек, ключей, а тут глухая высокогорная тайга.
Что побудило  этого  "рыболова"  предпринять  сухопутное  путешествие  через
перевал? Быть может, выдра покинула свой ключ потому, что замерзли  полыньи?
Или он оскудел рыбой? А может просто проснулась тяга к странствиям?
   Потрогал след пальцами: снег не смерзшийся, стенки рассылались от легкого
прикосновения; у выволока лежали нежные, полупрозрачные  снежинки.  Сомнения
не осталось - выдра прошла буквально передо мной. Лапы у  нее  короткие.  По
снегу бегает медленно. Возможность догнать ее сразу соблазнила меня.
   Сначала шел не спеша--устал за день, но разглядев вдали мелькающее пятно,
ринулся напролом, как секач, не  разбирая  дороги,  подминая  лыжами  густой
подлесок, не замечая ничего, кроме волнистой борозды перед собой.
   Выдра наверняка услышала погоню -- длина прыжков резко увеличилась и  она
свернула влево,  безошибочно  определив  кратчайший  путь  к  воде.  Я  тоже
прибавил ходу. Откуда только  силы  взялись!  Стало  жарко.  Сердце,  бухая,
разрывало грудь. Сбросил рюкзак, потом телогрейку. Вот уже темная  искристая
спина приземистого зверя замелькала среди деревьев.  Прыгала  выдра  тяжело,
глубоко проваливаясь в снег плотным  телом.  Расстояние  между  нами  быстро
сокращалось. Притормозив, я вскинул ружье и выстрелил в изгибающееся  волной
туловище.  Выдра  мгновенно  исчезла  под  снегом.  Подбежав,  по  черточкам
дробинок увидел, что промахнулся -- сноп дроби прошел выше.
   Скинув лыжи, я принялся лихорадочно разгребать снег ногами.  Нижний  слой
был зернистым, сыпучим, и норовил скатиться обратно. Переводя дух, огляделся
и увидел цепочку следов, терявшуюся в глубине леса  -выдра  обхитрила  меня,
пройдя под снегом десяток метров. Пока я возился с лыжами и вновь пустился в
погоню, прошло довольно много времени: обманщица успела уйти далеко.
   Чем ближе к ключу, тем круче становился  склон.  Вскоре,  чтобы  погасить
скорость и не врезаться в какое-нибудь дерево,  мне  пришлось  хвататься  за
проносившиеся мимо стволы. Когда я почти настиг выдру и резко затормозил для
выстрела, она вновь нырнула в  снег.  Я,  не  тратя  времени  на  бесплодное
перемешивание снега, принялся ходить  на  лыжах  кругами,  останавливаясь  и
подолгу прощупывая глазами каждый уголок леса. Но сколько ни вглядывался, ни
выдры, ни ее следов нигде не было.  В  растерянности  попробовал  разгребать
снег под поваленными стволами и в иных местах, где по  моему  разумению  она
могла затаиться. Выдра же словно сквозь землю провалилась.
   Прочесав тайгу внутри большого круга,  расширил  границу  поиска,  однако
выходного следа так и не обнаружил.  Дело  близилось  к  вечеру.  Пора  было
возвращаться, тем более, что в одном свитере, без телогрейки, я основательно
продрог.  Оглядев  окрестности  в  последний  раз  и,  совершенно  окоченев,
повернул обратно, злясь на себя за промах.
   При этом я не мог не оценить сообразительность  выдры.  Осмысленность  ее
поведения вызывала симпатию и уважение. Дважды провела меня, да так ловко!
   Подобрав телогрейку, я с трудом втиснулся в нее - на морозе  она  застыла
коробом. К палатке подъехал уже в густой темноте.
   Лукса ел мясо, а на печке по-домашнему монотонно сипел  чайник.  Выслушав
мой рассказ о том, как находчиво вела себя выдра, старый охотник успокоил: