-- Шибко не расстраивайся. Выдра - самый умный зверь в тайге. Как говорит
наш охотовед: промысел выдры--это высший пилотаж. Однако не последняя зима у
тебя. Придет время - добудешь. Я тоже выдру как и ты на переходе  гонял,  но
меня собака выручила. В завал загнала. В другой сезон три собаки  выдру  под
корягой причуяли, но взять боятся. Одна сунулась. Выдра так лапой  саданула,
что кожу с носа содрала. Я стрельнул. Хитрюга с другой стороны  выскочила--и
к полынье. Собаки за ней. В клубок сплелись. Визжат, рычат и к воде катятся.
Стрельнуть боюсь -- собак зацеплю. Так и ушла, елка-моталка.
   Закончив  рассказ,  мой  наставник  еще  долго  делился  со  мной  своими
наблюдениями  из  промысла  пушнины.  Я,  как  всегда,  внимательно  слушал,
стараясь ничего не упустить.
   -- Лукса, а ты вчера мок "амбарчики" вдоль ключа смотрел?
   -- Смотрел, смотрел. Молодец. Все правильно делаешь. Места подходящие.
   -- Почему же тогда соболь не идет? Может, пахучие приманки попробовать...
   -- Глупости это. Если соболь идет на приманку, то идет на любую.  А  если
не идет--что хочешь клади, не  тронет.  Надо  ждать,  когда  соболя  тропить
начнут.
   -- Так три недели ведь прошло, а я еще ничего не поймал.
   -- Не спеши.  Ходи  больше,  "амбарчики"  ставь.  Увидит  Пудзя,  что  не
ленишься, пошлет удачу. Человек за все должен платить, а за удачу  особенно.
Старый удэгеец, прав, и я настраиваю себя на длительный экзамен. Уверенность
в успехе не покидает меня и поддерживает силы.

ЛЮБОПЫТНЫЙ "ХОЗЯИН"
   Морозы с каждым днем крепче, снег глубже, а дни  короче.  Хор  наконец-то
встал. Вся река в бугристых торосах. Там,  где  они  вздыбились  на  два-три
метра, солнечные лучи отражаются от верхних граней льдин  так  чудесно,  что
казалось, это сверкают, переливаются россыпи  бриллиантов,  изумрудов.  Ниже
лед тускнеет, становясь у воды абсолютно черным. Когда река встает,  уровень
воды в ней повышается, и прибрежные льдины выпирает прямо к яру. В этот  раз
четыре моих капкана оказались безнадежно погребенными под их натиском. Скоро
вода спадет до нормального уровня и подо льдом образуются обширные  пустоты.
В них тепло и есть свободный доступ к воде -все  условия  для  безопасной  и
сытой жизни норкам. С этой  поры  они  становятся  почти  недосягаемыми  для
охотника.
   Лукса ушел в стойбище за продуктами, а заодно "погулять маленько".
   К сожалению, мы  не  смогли  в  полной  мере  воспользоваться  неожиданно
подвернувшейся  возможностью  попасть  на  участок  на  вертолете,  и  часть
закупленных продуктов так и осталась в леспромхозовском поселке  Горный.  (В
Гвасюгах трудно купить все необходимое для зимовки.)
   К обеду, после обхода пустых ловушек, настроение  было  пасмурным.  Решил
продолжить путик вниз по Хору до Разбитой, названной так потому, что от реки
в этом месте отбивается несколько проточек,  которые,  упираясь  в  отвесные
скалы, опять сливаются и возвращаются  в  основное  русло  глубоким  длинным
рукавом.
   Лукса рассказывал, что  глубина  в  нем  достигает  девяти  метров  и,  с
незапамятных времен, обитает там громадный таймень. Сети он  пробивает,  как
пуля бумагу. Леску рвет словно паутину. Все попытки  поймать  его  не  имели
успеха. Я не очень доверял такого рода сказкам, но все  же  давно  собирался
взглянуть на это легендарное место и заодно расставить ловушки.