интригу, что я и сделал, то уж непременно прочтут. Вы, пожалуйста, вставьте
ее фамилию: Григорьева. Аглая Григорьева.
- Потом вставлю.
- Нет, вставьте сейчас, чтобы я был спокоен. Я перед ней в долгу, изловил
бы Пупыря пораньше, она, может, жива была до сих пор.
- Если уж разбираться, больше всех виноват Сыч, - рассудил Сафонов.
- Все мы хороши.
Иван Дмитриевич рассказал, что деньги на похороны Аглаи Григорьевой он
выделил из секретных фондов сыскной полиции и сам шел за гробом вместе,
разумеется, с Сычом и Константиновым. Похоронили ее на Волковом кладбище.
- На обратном пути зашли в трактир помянуть покойницу, - говорил он. -
Выпили, я взял пустую рюмку, сжал ее в кулаке и раздавил, как яйцо. Потом
пальцы развел, смотрю, на руке ни царапины. Ну, мне сразу как-то повеселее
стало.
- Почему? - не понял Сафонов.
- Это знак, думаю.
- Знак чего?
- Экой вы непонятливый! Того, что, значит, простили меня там, - возвел
Иван Дмитриевич глаза к потолку веранды, - в вечно-струящемся эфире.
Помолчав, он продолжил:
- Кстати, на похоронах я познакомился с этим Семеном Ивановичем,
водовозом. Он-то и раскрыл мне тайну первого покушения на Хотека.
- Когда в него камнем запустили?
- Да, и оказалось вот что. Накануне кучер Хотека закупал на Сенном рынке
фураж для посольских лошадей и подсунул кому-то из продавцов фальшивую
ассигнацию. Тот в посольство с жалобой, его оттуда - в шею. Это мне Семен
Иванович сообщил, он на Сенном рынке свой человек, все знает. В общем, на
другое утро обиженный увидел своего обидчика, когда тот вез Хотека в
Миллионную, сгоряча пустил в него камнем из-за забора, но промахнулся.
Камень угодил в окно кареты, вот и вся история. Я, надо сказать, - добавил
Иван Дмитриевич, - с самого начала предполагал нечто подобное.
ГЛАВА 14
ЗМЕЯ КУСАЕТ СЕБЯ ЗА ХВОСТ
1
Хотек, по горло укутанный пледом, лежал на диване в квартире у
Кунгурцева. Рядом сидел Никольский. Вместе с Кобенцелем, затащив посла в
квартиру и смазав ему йодом ссадины на руках, он полагал, что сделал все
возможное для его спасения. Сам Кунгурцев уже успел облачиться во фрак.
Нервничая, он не знал, чем заняться, и в ожидании важных персон из
Министерства иностранных дел гнал жену переодеваться.
- Приедут, - говорил он трагическим шепотом, - а ты, милая, в затрапезе.
- Сейчас, сейчас, - отвечала Маша, одновременно заваривая свежий чай,
откупоривая бутылку кагора и накладывая Хотеку холодный компресс.
В соседней комнате стонал посольский кучер, о котором она тоже должна
была позаботиться.
Кобенцель ходил туда и обратно, боясь упустить момент, когда один из них
двоих будет в состоянии рассказать все подробности случившегося.
За доктором уже сбегали, но тот, осмотрев Хотека, не нашел на нем никаких
увечий, определил глубокий обморок, вызванный нерв-ным потрясением, велел