- Барон Кобенцель, - вставил Кунгурцев,  -  изумительный,  фантастический
стрелок. О его искусстве ходят легенды.
   - С какой дистанции вы стреляли?
   - Точно не помню. Шагов десять - пятнадцать.
   - И при вашем легендарном искусстве не могли попасть в человека с  десяти
шагов?
   - Мне унизительно оправдываться перед вами, - сказал Кобенцель, - но  все
знают, что я никогда не стреляю по живым мишеням. Стоит  мне  прицелиться  в
человека или животное, у меня начинают дрожать руки. Я  просто  не  в  силах
спустить курок.
   - Как же вы ездили на охоту с покойным князем и бароном Гогенбрюком?
   - Ваша осведомленность вызывает уважение, но я был там  только  зрителем.
За всю мою жизнь я не застрелил ни одной утки, ни одного зайца. Я ни разу не
дрался на дуэли. Вернее, дрался лишь на саблях.
   - Саблей-то могли бы убить человека?
   - Я служил в кавалерии. В бою приходилось...
   - А, к, примеру, свинью заколоть?
   - Во всяком случае, кур в походе резал.
   - А пристрелить, значит, не способны?
   - Что вы от меня хотите? - вспылил Кобенцель.
   - Хочу понять, зачем вы взяли с собой пистолет.
   - Пальнуть в воздух, если нападут бандиты.  Мне  самому  странно,  что  я
сумел выстрелить в этого человека. Что-то в нем было такое...
   - Вы же его не разглядели.
   - Тем не менее... Словом, сбил цилиндр.
   - И где он?
   Иван Дмитриевич принял поднесенный Никольским черный цилиндр, какие носят
факельщики на богатых похоронах,  поколупал  пальцем  дырку  от  пули.  Пуля
прошла  под  самым  донышком  цилиндра,  пробив  его  насквозь.  Края  обоих
отверстий, прожженных раскаленным свинцом, были буро-желтыми.
   - Вот я еще там подобрал, - сказал Никольский.
   Иван Дмитриевич увидел знакомый бумажник Хотека  с  вытисненным  на  коже
габсбург-ским орлом - таким  же,  как  на  карете.  Раскрыл.  Внутри  лежали
какие-то письма, визитные карточки. Постеснявшись рыться в чужом  бумажнике,
Иван Дмитриевич тщательно прощупал его снаружи, затем сдавил между ладонями.
Ничего твердого в нем не было. Ключ от  княжеского  сундука,  ключик-змейка,
найденный под райским яблоком  в  чернильном  приборе,  исчез.  Но  он  ведь
собственными глазами видел, как Хотек положил его туда и  убрал  бумажник  в
карман.
   Иван Дмитриевич шагнул к Никольскому:
   - Это вы сами нашли?
   - Да, на земле валялся.
   - Не раскрывали?
   - Что вы!
   - А ключа не находили? Такой... На кольце -  змея  держит  в  пасти  свой
хвост. Не было там?
   - Честное слово, больше ничего не было.
   Кунгурцев достал блокнот и начал лихорадочно  строчить:  "Змея,  кусающая
себя за хвост. Что  это?  Символ  вечности?  Или  намек  на  то,  что  посол
пострадал по собственной вине? Удивительная ночь. Почему именно я оказался в