ребенком и молодой девушкой.]. Не одного, и не двух Царские
дети знали не только по имени. Уважение, безупречная служба и
привязанность с одной стороны, и забота и любовь с другой
связывали детей и прислугу. В числе прислуги были не только
русские, но также абиссинцы, греки, негры, финны, черкесы и
представители других национальностей. У родительницы маленькой
Ольги служили абиссинцы, носившие шитые золотом черные куртки,
алые шаровары, желтые туфли и белые тюрбаны. На других были
малиновые куртки и белые штаны.
-- Все они были нашими друзьями, -- заявила Великая
княгиня. -- Я помню старого Джима Геркулеса, негра, который
каждый отпуск свой проводил в Штатах и привозил оттуда варенье
из гуайавы. Это были гостинцы нам, детям. Помню гиганта
абиссинца по имени Марио. Однажды, когда Мама не было дома, ей
пришла телеграмма. В то время в России было принято
расписываться в получении каждой телеграммы. Это должен был
сделать Степанов, старший лакей матушки, но он отсутствовал, и
вместо него расписался Марио, который умел писать по-русски.
Окончание его имени "о", видно, смахивало на "а", поскольку
гатчинский почтмейстер поместил расписку в рамку и повесил ее
на стенку: он решил, что это подпись моей Мама. Рада отметить
тот факт, что никто из дворцовых служащих не стал
разочаровывать его.
Все эти люди были всей душой преданы Царской семье. И
все-таки они были не прочь посплетничать.
-- Не думаю, чтобы они подслушивали наши разговоры, --
сказала Великая княгиня, -- но о нас они знали гораздо больше,
чем мы сами. Когда я была совсем маленькой, несмотря на
бдительность Нана, в детские еще до завтрака успевали
просочиться новейшие сплетни. Я узнавала о последних выходках
моих братьев и о наказаниях, воспоследовавших за ними, о том,
что у сестры насморк, что Папа отправляется принимать парад, а
Мама дает званый обед, каких гостей ждут во дворце.
Таков был Гатчинский Большой дворец: девятьсот комнат,
целая армия слуг и лакеев, огромный парк. Однако, если не
считать придворных приемов, под его крышей не было места
напыщенности и помпезности. Отец Ольги, Император
Всероссийский, вставал в семь утра, умывался холодной водой,
облачался в крестьянское платье, сам варил кофе в стеклянном
кофейнике и, наполнив тарелку сушками, завтракал. После трапезы
садился за рабочий стол и принимался за свой труд. В
распоряжении у него была целая армия прислуги. Но он никого не
беспокоил. В кабинете у него были колокольчики и звонки. Он не
звонил в них. Некоторое время спустя к нему приходила супруга,
два лакея приносили небольшой столик. Муж и жена завтракали
вместе. На завтрак у них были крутые яйца и ржаной хлеб с
маслом.
Нарушал ли кто-нибудь их совместную трапезу? Именно в этот
момент в кабинете появлялась их маленькая дочурка. Окончив
завтрак, Государыня уходила, но крохотная Царевна оставалась с