Она  стала  избегать темных углов в галереях и коридорах и
впервые в жизни поняла, почему вдоль парковой ограды разъезжают
конные полицейские. Поздним  вечером  можно  было  видеть,  как
подпрыгивают  фонари,  привязанные  к шеям их лошадей. Ей также
стало  понятно,  почему  знаменитый  полк  Синих  кирасир   был
расквартирован неподалеку от Гатчинского Большого дворца. Кроме
того,   Царя  охранял  Сводно-пехотный  полк.  В  него  входили
представители  всех  гвардейских  полков.  Казармы  его   также
находились  в  Гатчине. У Великой княжны была такая натура, что
ко всем воинам, охранявшим их семью, она стала относиться,  как
к  своим  друзьям.  Их  присутствие  как бы исцелило в какой-то
степени раны, полученные ею в Борках.
     -- Я подружилась с очень многими из них,  --  рассказывала
Великая  княгиня.  --  До  чего  же нам было весело, когда мы с
Михаилом убегали к ним в  казармы  и  слушали  их  песни.  Мама
строго-настрого запретила нам общаться с солдатами, так же, как
и  Нана,  но всякий раз, возвращаясь из казарм, мы чувствовали,
будто что-то приобрели. Солдаты играли с нами  в  разные  игры,
подбрасывали нас в воздух. Хотя это были простые крестьяне, они
никогда не позволяли себе никаких грубостей. Я чувствовала себя
в безопасности, находясь в их обществе. После крушения в Борках
я  впервые  обратила  внимание  на  то,  что  у  входа  в  наши
апартаменты в Гатчинском дворце дежурят  казаки  Императорского
конвоя.  Слыша,  как они на цыпочках проходят мимо моей двери в
своих  мягких  кожаных  чувяках,  я  засыпала  с   удивительным
чувством  безопасности. Все они были великаны, как на подбор, и
я ощущала себя одним из персонажей "Путешествий Гулливера".
     Солдаты и матросы [Река  и  многочисленные  озера  Гатчины
находились  в ведении Адмиралтейства.] были настоящими друзьями
Императорских детей. Но были и такие люди, которых  присутствие
их раздражало: детективы в штатском встречались на каждом шагу,
и  никто  не мог укрыться от их внимания. Мне показалось, что в
зиму  1888-1889  годов  маленькая  Ольга  впервые  осознала  их
назначение.
     -- Полагаю, присутствие их было необходимо, но отец не мог
их терпеть,  они  всем  бросались  в глаза. Мы дали им прозвище
"натуралистов", потому что они  то  и  дело  выглядывали  из-за
деревьев  и  кустарников  [Князь  В.С.Трубецкой  в  своей книге
"Записки кирасира" (М., "Россия", 1991) объясняет это  название
тем, что чины особой дворцовой охраны вместо погон носили витые
зеленые жгуты. (Примеч. переводчика)].
     Маленькой  Ольге не было и семи. Она ни разу не появлялась
в обществе. Великолепные приемы, устраиваемые ее  родителями  в
Петербурге  и Гатчине, для нее ничего не значили. Она обитала в
своем  мирке  --   хорошо   налаженном   мире   своих   детских
апартаментов,  рабочего  кабинета  отца,  дворцовых  галерей  и
парка. Однако на эту  пронизанную  солнцем  простую  жизнь  под
мудрым  присмотром  няни  англичанки,  уже набегали тучи. И это
будет повторяться вновь и вновь.