которую ей не суждено  больше  увидеть.  Мы  стояли  на  пороге
скромного  коттеджа -- последнего ее жилища. И тут я понял, что
мы действительно встретились по воле Провидения. Великая честь,
которую мне  оказала  эта  женщина,  превратилась  для  меня  в
поручение  доверенному  лицу. Не в силах произнести ни слова, я
поклонился.
     -- Так когда же мы начнем? -- улыбнулась она.
     -- Сию же минуту, -- ответил я.
     Мы  вошли  в  загроможденную  вещами  комнату,  и  Великая
княгиня села на выгоревшую розовую софу.
     --  Начну  с  того,  -- проговорила она, -- что я обдумала
все, что вы мне сказали на-днях, и поняла, что я  действительно
своего  рода  исторический феномен. Если не считать мою сестру,
живущую  в  Лондоне,  [Великая  княгиня  Ксения   Александровна
скончалась  в  Лондоне  в  1960  г.],  которая  очень больна, я
последняя русская Великая  княгиня.  Более  того,  я  последний
порфирородный   член   династии   [Определение  "порфирородный"
относилось лишь к сыновьям и дочерям, родившимся у царствующего
монарха. Династия Романовых царствовала в течение трех столетий
(1613-1917), но порфирородных детей  в  ней  было  сравнительно
мало.  В  их  числе  младший  сын  Павла I Михаил Павлович, три
младших сына Николая  I  и  два  младших  сына  Александра  II.
Великая  княгиня Ольга была единственным порфирородным ребенком
Александра III. Зато все пятеро детей последнего царя,  Николая
II,  родившиеся  после  его восхождения на престол в 1894 году,
были порфирородными.].
     Так начался мой труд, который продолжался до самой кончины
Великой княгини.
     Я не  склонен  к  сентиментальности,  но  в  глубине  души
понимал,  что бедная, тесная комнатенка не могла заставить меня
забыть  о  высоком  происхождении  ее  владелицы.  Все  внешние
атрибуты   величия  были  утрачены,  но  осталось  неистребимое
чувство  породы.  По  мере  того,  как  перед   моими   глазами
разворачивалась   ее  история,  я  с  каждым  днем  все  больше
поражался некоему началу сродни  гениальности,  присущему  этой
маленькой  старой  женщине. Пожалуй, это была даже гениальность
-- способность находить общий язык с жизнью,  которая  наносила
ей  удар  за  ударом, ранила, насмехалась над нею, но не смогла
победить и ожесточить ее. Петр I и Екатерина  II  могли  бы  по
праву гордиться таким своим потомком.
     Великая  княгиня  обладала  необыкновенной памятью. Многие
события так глубоко врезались в нее, что  казалось,  будто  они
произошли  день  или  два тому назад. По мере продолжения нашей
работы мне становилось ясно, что  она  все  в  большей  степени
довольна  принятым  ею  решением.  Особый  упор  она  делала на
точность и нередко собственноручно описывала некоторые события,
как, например, крушение императорского  поезда  в  Борках  (см.
стр.20).
     Работа  с Великой княгиней требовала ознакомления почти со
всеми книгами, которые были написаны про  Романовых  в  течение