Альберу все не удавалось уложить сломанную руку незнакомца в лубки, и
он сделал раздраженный жест.
Тогда черный проводник сказал ему шепотом:
- Слушай меня, вождь, и подожди минутку. Если хочешь, я наложу этому
белому перевязку по нашему способу.
- Пожалуйста! Мне кажется, что я только напрасно мучаю его. К счастью,
он снова потерял сознание.
Чернокожий окинул опушку быстрым взглядом, затем, увидев молодое
деревце приблизительно такой же толщины, как сломанная рука незнакомца,
сделал на коре несколько продольных надрезов и весьма умело содрал ее.
Затем он обложил корой раненую руку и перевязал гибкой лианой.
Наложение этого простого и остроумного аппарата, весьма сходного с
шиной, какими широко пользуются наши хирурги, принесло пострадавшему
немедленное облегчение. Он зашевелился, попросил пить, жадно сделал
несколько глотков и сразу глубоко заснул.
Тем временем над лужайкой поднялся аромат готового жаркого. Жозеф
обратил на это внимание и прибавил, что после всех пережитых треволнений
очень хочется есть, ибо переживания прогнали сон и ожесточили аппетит.
- Ты чертовски прав! - сказал Альбер. - Вчера нам поневоле пришлось
отказаться от кабана как раз в ту минуту, когда мы собрались поесть. Я
того мнения, что нам бы следовало попробовать слоновьей ноги.
Неутомимый черный проводник разбросал тлеющие угли, лежавшие на
поверхности, и с бесконечными предосторожностями выгреб туземное блюдо из
ямки. Ноги толстокожего животного невероятно разбухли и стали неузнаваемы.
Но вид у них был соблазнительный, и они весьма вкусно пахли.
- Да ведь это блюдо, достойное короля! - воскликнул Альбер, набивая
рот.
- Оно достойно императора, сатрапа, набоба! [сатрап - правитель
провинции в древней Персии; слово употребляется для обозначения деспота,
ведущего пышную жизнь; набоб (арабск.) - богатый индийский вельможа] -
поддержал Александр. - Грош цена медвежьей лапе!.. Грош цена свиному
окороку с трюфелями!..
- Нет, вот уж никогда не увидят современные Лукуллы [Лукулл -
древнеримский полководец, отличавшийся пышностью жизни и пристрастием к
изысканной еде] такое вкусное блюдо на своем столе! Ни за какое золото не
купят они ничего подобного...
- Просто непостижимо, как это такое грубое, тяжеловесное животное, как
слон, может дать такое тонкое и деликатное блюдо.
- Я нисколько не удивляюсь, если дикое четвероногое, зовущееся царем
лесов, тоже пришло понюхать аромат, идущий из этой незатейливой харчевни.
- А ведь правда! Я так увлекся нашими гастрономическими делами, что
забыл о диких зверях. А проводник еще утверждал, будто один вид белого
человека внушает львам непреодолимый ужас. Взгляните на беднягу, который
валяется на траве, - вот вам убедительное опровержение.
Это замечание было сделано по-английски, и проводник, почувствовав себя
задетым, ответил своим гортанным голосом:
- Я помню почтенного белого человека, по имени Дауд [чернокожие Южной
Африки называли этим именем доктора Давида Ливингстона]. Он-то прекрасно
знал, что лев - трус и нападает только на более слабых. Какой это подвиг -
зарезать козла или антилопу? Я, например, сопровождал Дауда и Ма Робер