там говорил с одним французом. Вильрож взял его в компаньоны. Я даже  чуть
было не получил  пулю  от  этого  компаньона,  когда  подслушивал,  о  чем
говорили в палатке. Если бы у меня была хоть крупица сомнения,  достаточно
было того, что я услышал, чтобы оно рассеялось. Самый  факт  существования
клада абсолютно неоспорим, и я уверен, что они его найдут.
   - Ну что ж, дело ясное. Надо следовать за  ними,  а  потом,  когда  они
найдут клад, надо будет освободить  их  от  этой  тяжести.  Самые  простые
способы всегда самые верные.
   Клаас скроил презрительную  улыбку  и  с  видом  некоего  превосходства
оглядел своих слушателей.
   - Плестись по их следам  мало  -  надо  их  сопровождать.  Надо  что-то
придумать такое, чтобы быть принятыми в их среду. Но это невозможно -  они
слишком хорошо нас знают.
   - А мне это вполне доступно, -  заметил  его  преподобие,  на  которого
подействовала самоуверенность бандита.
   - На вас я и рассчитывал.
   - И совершенно правильно, друг мой.  А  я,  со  своей  стороны,  охотно
повидаю наших бывших помощников, западных  бечуанов.  Мне  нетрудно  будет
набрать среди них хоть целую команду и бросить по следам французов.  Таким
образом, французы получат почетную охрану, которая будет состоять из самых
отчаянных головорезов Южной Африки.
   - Хорошо! Недаром я на вас надеялся. Поводы для встречи с французами  и
присоединения к ним по-детски просты. Скоро будет война  между  кафрами  и
англичанами. Я  сужу  об  этом  по  безошибочным  признакам.  А  вы  якобы
сопровождаете несчастных беженцев, которые переселяются на  север,  потому
что война согнала их с мест.
   - Ну, Клаас, вы молодец! Это вы здорово придумали!
   - А все потому, - ответил бандит, - что меня днем и  ночью  гложут  две
безжалостные страсти. Во имя любви и ненависти я способен на все, даже  на
добрый поступок.
   - Вы могли бы присоединить к этим двум страстям еще и жадность.
   - Не знаю.  Я  люблю,  и  я  ненавижу.  Вот  и  все.  Конечно,  я  хочу
участвовать  в  дележе,  если,  как  я  надеюсь,  нам  удастся  забрать  у
проклятого француза его клад. Но я бы отказался от своей доли, если бы мне
позволили вырвать у него сердце из груди и если бы я мог держать  в  своей
власти ту, воспоминание о которой стало для меня сладостным кошмаром.
   - Вот и отлично! - сказал его преподобие. - Я пускаюсь в  путь  сегодня
же, собираю всех наших молодцов из Бакалахари, догоняю французов, стараюсь
во что бы то ни стало завоевать их доверие, произношу проповеди направо  и
налево и в конце концов становлюсь их  неразлучным  спутником.  А  вы  что
думаете делать в это время?
   - Корнелис и Питер  останутся  здесь  и  будут  дожидаться  меня.  А  я
возвращаюсь в Кейптаун.
   - Ничего не понимаю!
   - Два слова. Я буду краток, потому что время-то не  ждет.  Надо,  чтобы
жена Вильрожа уехала из города: там она находится  в  безопасности.  Пусть
выедет сюда. Напасть на нее в пути и похитить - пара пустяков.
   - Это несомненно. Но как вы ее заставите пуститься в путь?
   - А уж об этом, преподобный отче, тоже вы должны позаботиться. Я-то сам
ни читать, ни писать не умею, а вы сейчас же нацарапаете  мне  письмецо  и