прииске. Это вы указывали нам, какие дела можно сделать и когда именно.
Вам помогало ваше звание священнослужителя, которое вы себе так смело
присвоили. К тому же вы выполняли ваши духовные функции с такой ловкостью,
что ни один черт не узнал бы в этом слуге божьем одного из самых
отъявленных мерзавцев Западной Европы.
- Потом! - перебил его преподобие, внутренне польщенный этим признанием
его заслуг.
- Просто я хотел отдать дань почтения тому, кто руководил нами до сих
пор и чьи удачно выполненные замыслы принесли нам благосостояние...
- Увы, оно непрочно, это благосостояние! Не будь вы самые горькие
пьяницы и самые отчаянные картежники во всей колонии, вы бы теперь были
богаты, как лорды...
- А вы? Если бы вы не соединяли в вашей священной особе все пороки,
какие вы приписываете нам, и еще много других, вы бы теперь были не бедней
самого губернатора.
- Что ж делать, - возразил его преподобие, - человек - создание
несовершенное. Потому-то мы и остались без гроша и без видов на будущее.
- А у меня есть план! Вы уже знаете, что я прибыл из Кейптауна, где
договорился относительно результатов нашей последней операции. Гроши. Но
случай привел меня в гостиницу, где остановился мистер Смитсон с дочерью и
зятем. Не могу описать, какое впечатление произвела на меня эта женщина!
Она является мне во сне. Сильное впечатление произвел на меня и этот
человек, этот француз де Вильрож. Я ненавижу его больше, чем кого бы то ни
было на свете. Ах, с каким удовольствием пошарил бы я кинжалом у него в
груди!
- Клаас, брат мой, вы мельчаете.
- Скоро вы увидите, мельчаю ли я и настолько ли меня ослепили две
страсти - любовь и ненависть, - чтобы я забыл интересы Похитителей
бриллиантов. Ни мистер Смитсон, ни его родные даже не подозревали, что я
нахожусь рядом с ними. А я сумел следить за каждым их шагом, я жил их
жизнью, я проник в их тайны. Я, грубиян, белый дикарь, который как будто
только на то и годится, чтобы выследить гиппопотама, я чувствовал себя в
большом городе так же привольно, как в здешних пустынях.
- Наконец-то! Слава богу!
- Так вот: они тоже остались без средств. И ни на что они сейчас не
рассчитывают, кроме одной сумасшедшей идеи, в которую никто на свете не
поверит, а я верю.
- Говорите, Клаас! - перебили заинтересованные слушатели.
- Вы слыхали легенду о неисчислимых сокровищах кафрских королей, об
этой груде алмазов, припрятанных где-то на Замбези, недалеко от порогов?
- Бедняга тронулся умом, - перебил его преподобие, - а мы теряем время
на то, чтобы выслушивать глупую болтовню.
Клаас пожал плечами, пропустил себе в глотку изрядную струю пойла и
весьма холодно продолжал говорить:
- Тайну о сокровищах им выдал кафр Лакми. Вы знавали этого чудака. Я
держал его над жаровней и пропекал ему пятки, но ничего не мог из него
вытянуть. А у них есть карта местности, это я знаю наверняка. И они твердо
уверены, что найдут этот клад. До такой степени, что сам этот проклятый
Вильрож лично отправился на поиски. Я не выпускал его из виду и незаметно
проводил до Нельсонс-Фонтейна, где он был вчера вечером. Я слышал, как он