и вечером будет много хорошей воды. Однако  очертания  местности  не  дают
оснований рассчитывать  на  близость  родника.  Сколько  видит  глаз,  все
безжизненно и однообразно.  Повсюду  выгоревшая  трава,  повсюду  островки
сухого песка, тощий кустарник или сморщенные деревца. Нет больше  арбузов,
нет сочных клубней. Несчастные обитатели этой пустыни уже давно  поглотили
все, что содержало хотя бы каплю влаги.
   Альбер де Вильрож знает Южную Африку по своим прежним путешествиям, ему
знакомы тайны этой безнадежной земли. Жестом, полным отчаяния,  показывает
он проводнику на стайки рябчиков, которые взлетают, часто хлопая крыльями.
Рябчик, вообще говоря, птичка зловещая: он питается насекомыми  и  водится
на земле безводной и выжженной. И никакой другой птицы не  встречали  наши
путники. Все говорило о полной заброшенности и безжизненности этих мест.
   - Терпение, вождь! -  пробормотал  проводник  в  ответ.  -  Терпение  и
надежда!
   - Да ты сам посмотри, друг мой Зуга:  ведь  здесь  все  без  исключения
живые твари принадлежат к тем  породам,  которые  могут  почти  совершенно
обходиться без воды. Увы, мы не наделены этим  счастливым  свойством!  На,
смотри, еще один штейнбок. А вот пути. И целое стадо жембоков.  С,  самого
утра встречаются только лось, куду, спрингбоки,  дикобраз  и  страусы.  Ты
отлично знаешь, что все эти проклятые твари могут жить  в  здешнем  пекле,
как саламандра в огне, и даже не замечать, что нет воды.
   Проводник улыбнулся и пальцем, сухим, как корень  лакрицы,  показал  на
свежий большой и глубокий след животного.
   - Носорог, - сказал он просто.
   - А хоть бы и так! Что это доказывает?
   - А то, что все животные, которых ты  перечислил,  могут  удаляться  от
воды на пятьдесят и шестьдесят миль, а носорог дальше чем  на  семь-восемь
миль от воды не уходит. Вот, смотри!..
   - Я вижу далеко-далеко стадо жирафов.
   - А эти антилопы гну, которые убегают влево?
   - Ну и что? Четвероногих здесь много. Есть и буйволы, и зебры, и фалла.
   - Да, но там, где есть жирафы, гну, буйволы, зебры,  фалла  и  носорог,
там должна быть и вода - и не дальше чем в семи-восьми милях.
   - Ну, друзья, - сдавленным голосом воскликнул тогда Альбер, - потерпите
еще немного! Кажется, мы спасены.
   Лошади, которым инстинкт, видимо, подсказал то же самое, подняли головы
и зашагали веселей. А людей приободрила надежда, и они удвоили  усилия.  В
сосредоточенном молчании прошагали еще три часа, затем и люди и  животные,
полностью обессилев, остановились в  чаще,  среди  кустов  и  деревьев  из
семейства стручковых, покрытых лиловыми цветами.
   - Здесь! - с торжествующим видом сказал Зуга.
   - Но я вижу только песок! - с отчаянием в голосе возразил де Вильрож.
   - Пить! Пить! - хрипел мастер Виль.
   Но проводник правильно оценил эту песчаную, чуть вдавленную  посередине
прогалинку, напоминающую таз. Дно ее было  истоптано  животными  и  носило
отпечаток многих копыт. Зуга, видя, что  его  белые  спутники  изнемогают,
молча сел на корточки и стал усердно разгребать песок руками.
   - Что это ты делаешь? - спросил его Александр.
   - Рою колодец. Можешь помочь?
   - Конечно. Что надо делать?