требуется.
     Вторая гипотенуза вернула  на дорогу. Построение конгруэнтных фигур как
условие совершенствования землепользования Древнего Египта.
     Роса сохла быстро  и к  следующей  поперечине посадки исчезла.  Деревья
разрежены  кустарником,  обильно,  пенно  нахлынувшим  в  проход  стопудовых
урожаев.  Тихие,  спокойные  кустики. Пичужки  попримолкли, зной.  Воздух  у
горизонта дрожал, сгущаясь до  плотности силикатного клея. Не  увязнуть бы в
этом клее. Если дойдет. Ведь далеко. А до прохлады  под сенью дерев и кустов
- метров триста. Дистанция эффективной стрельбы из автомата.
     Петров упал в траву - плавно, удобно, освободился от рюкзака и, устроив
его  на  предплечье,  пополз. Со стороны  посмотреть -  дурак  дураком.  При
условии,  что  никто  со  стороны не смотрит. Если  смотрит  - не  дурак,  а
предусмотрительный, осторожный человек. Но  если никто не  смотрит, то  тоже
ведь не дурак. Имеет право передвигаться любым доступным способом.
     Впрочем, словесная эквилибристика ни к чему: со стороны его видно  быть
не должно. Разве сверху.
     Он глянул в белесое  небо. Птица. Треугольный  вырез в  хвосте. Ястреб,
коршун? Забыл. Высматривает слепыша, мышь полевую, мало ли добычи на тысячах
гектаров?
     Петров приложил ухо к земле.
     Если держать его так долго-долго, оно пустит корни  и примется. Спасает
только срочная  гильотинная  ампутация,  осужденная  Господом нашим, Матфей,
двадцать шестая глава, стих пятьдесят второй.
     Он переместился в сторону, опять прислушался. Будет, довольно.
     Петров  встал,  побрел к застывшему  терновнику.  Колючий,  цепкий,  не
разгуляешься.  Совершенно  неприспособленное для засад  место.  Зря  ползал,
пачкал и мял еще вчера браво сидящую форму.
     А, может, и не зря.
     Он  успел  пройти  четверть  часа  новой  пустошью,  когда  позади,  из
покоренной  посадки, но  в километре  от  прохода  показались  конные. Двое.
Странно.  А  на  слух -  три  лошади  по  меньшей  мере.  Одна -  для  него?
Заботливость умиляет до слез.
     Он бежал назад, в кустарник, стараясь не споткнуться о вспучившую вдруг
кочками землю.
     Лошадь  под  первым  всадником  поскакала  резвее,  второй,   напротив,
поотстал,  дожидаясь третьего,  видно,  старшего, лишь  сейчас выехавшего  в
поле.
     Понадеялся на заботу и ласку. Жди, сейчас приласкают.
     Всадник все ближе. Дурашка, думает - страшный.
     - Стой! Стой, говорю,  -  и  застрочил  из автомата,  стараясь отрезать
Петрова от посадки.
     Не  зря  автоматическое оружие  разминулось  с кавалерией. Стрелять  на
скаку из автомата, да из какого автомата! Нет, поспешил с  выводами: строчка
второй очереди пролегла совсем рядом.
     Петров остановился, выхватил пистолет.
     В случаях  неясных  и запутанных следует полагаться на классовое чутье.
Конный  пешему  не  товарищ.  Все  мы  немножечко  лошади,   каждый  из  нас
по-своему... -  третья очередь явно шла  поперек  Петрова, и, обрывая ее, он
выстрелил.
     Смолк  автомат,  и  лошадь,  проскакав  совсем  немного,  остановилась,