пришла! я так звал Ее... так искал Ее в те ледяные ночи, когда никого...
никому... Она не приходила.

И вот - Она пришла, а я... На Ней был оливковый венок, зеленая туника и
красный плащ, Ее лицо, скрытое полупрозрачным покрывалом, лишь мерещилось
мне... я по-прежнему не мог вспомнить его с достаточной отчетливостью... но
то была Она...

- Узнал ты Меня? Ну, не отвращай взор свой - смотри!

Я сжал веки пальцами... я зажмурил глаза. Я чувствовал себя воришкой,
которого застали на месте преступления. Я хотел бы провалиться сквозь землю
- до самого Ада, лишь бы не гореть в лучах этих - справедливейших в мире!-
очей...

- Отчего ты страдаешь, Данте? Не мукою ли Иуды поражен? Что за сребреники
бросили тебе взамен Моей любви?

Я не мог говорить... А Она - словно отпечатывала в моем сердце слова,
которые я слышал и видел одновременно: золотом - по алому...

Ты устремил шаги дурной стезей,
К обманным благам, ложным изначала,
Чьи обещанья - лишь посул пустой.
Напрасно я во снах к тебе взывала...


Лицо мое горело, липкое от тяжелых едких слез. Глаза мои были закрыты - но
я видел, я не мог заставить себя н е в и д е т ь... Я весь обратился во
взор собственной слепоты... и все, что пленяло мое сердце, что составляло
радость и утешение последних лет, вдруг явилось мне в таком омерзительном и
непристойном виде, что я весь похолодел, как будто выпил цикуты... внутри
меня вращалось огненное колесо, в середине его, в его неподвижном черном
центре, я видел серебряный щит-зеркало - и в нем белую маску, чей-то до
ужаса знакомый и страшный лик... маска шевелилась, увеличивалась... вот она
превратилась в жуткую колесницу, одетую перьями, из которых торчали семь
чудовищных голов,- три бычьих и четыре - носорожьих... на колеснице
восседала голая блудница, бесстыжая, как Пасифая, и рядом с ней - огромный
толстый мужик с волосатой грудью и всклокоченной черной бородой; они
целовались и гнусно совокуплялись, не утоляя друг друга... блудница водила
кругом жадными безумными очами - и вдруг увидела меня, и потянулась ко мне,
призывно мыча... ее спутник, заметив это, хлестнул ее плетью, мгновенно
оказавшейся в его руке... раз хлестнул, другой, третий - и все исчезло...

Я очнулся - едва живой. Она была все еще здесь - Беатриче Портинари... или
нет - я ее запомнил такой, какой видел в последний раз, незадолго до ее
смерти... синьора де Барди, возлюбленная, доставшаяся другому...

- Встань и иди, Данте! Я не вижу вины на тебе...