начала 70-х годов пошли на пользу истории, и со временем претензии на
радикальное новаторство поубавились, а наработанные приемы и факти-
чески проведенные исследования способствовали действительному про-
движению исторической мысли, обогатили и расширили ее горизонт.

Если писать историю трансформации "полевых" конструктов в ме-
тодологии истории, то следовало бы проследить, как "эпистемологичес-
кое поле" Башляра превратилось в "эпистему" Фуко, а та в свою очередь
уступила место постструктуралистской "дискурсивной практике" с ее
"правилами", а затем и со "стратегиями" власти-знания. Мы могли бы
также показать, как эти конструкты преломляются у других теоретиков
постструктурализма, например, у П. Бурдье, широко применяющего пред-
ставление о "поле" и "габитусе" для описания динамики общества и ис-
тории . Само соединение в постструктурализме в единое целое концеп-
тов власти и знания можно рассматривать как проявление или эффект
(тоже типично физический термин) "профессорского поля", типичного
для западной культуры и, в частности, для сложившейся в ней системы
образования. Эта тема была сначала пережита "уличным сознанием" в
мае 1968 г., а уже затем перешла в теоретический дискурс сначала у Фуко
(начиная с работы "Мир дискурса" -1971 г.) , а затем у Бурдье, Барта
и других.

"Полевой" сдвиг в манифесте методологии новой истории (Фуко в
"Археологии знания" - 1969 г.) обозначен как переход от традиционной
концептуальной оси "сознание-познание-наука" к новой- "дис-
курсивная практика-знание-наука". Деперсонализация, дегуманизация,
депсихологизация, составляющие главную направленность этого сдвига,
нацелены прежде всего именно против первого члена традиционной
триады - сознания. Не без влияния феноменологии Гуссерля и его по-
следователей психологический субъект стал рассматриваться не иначе,
как "ловушка". Так, например, уже упомянутый нами Ф. Делапорт гово-
рит: "...Чтобы избежать ловушки психологизма, достаточно было опи-
сать различные позиции, которые могут занимать субъекты" '". Это
действительно напоминает нам квантовую механику, рассчитывающую
энергетические уровни, которые могут занимать отдельные частицы как
индивиды. Классическая же механика, напротив, исходила из самой
частицы и динамических законов, которым должно подчиняться ее дви-

В. П. Визгим. rkXTCTpykTypaAucKkM методология истории____________47^

жение. Аналогия с классической или традиционной историей идей здесь
очевидна. Историк теперь может не погружаться в исследование биогра-
фий единичных субъектов (иногда для этого просто не хватает материа-
ла). Ему достаточно описать концептуальные позиции, которые эти субъ-
екты могут занимать и действительно занимают при определенных усло-
виях. Чем же тогда становится сама история? Из истории индивидуализи-
рующей, психологизирующей она превращается в историю позиций и оп-
позиций, в историю структур и их трансформаций (в структурализме это
слово явно предпочитается слову "развитие"). Отход от традиционного
для истории XIX в. психологизма с его биографическим подходом и клас-