вспыхивают розоватым огнем.
     - А если медведь сюда приковыляет? - спрашиваю Деда.
     Дед улыбается.  Он  умеет  улыбаться,  это  мы заметили давно.  Первая
увидела Аленка.  Мы откуда-то возвращались,  а Дед оставался дома. Встречая
нас, он  вдруг  в первый раз улыбнулся.  Сморщил черный нос и оскалил зубы.
Зубы у Деда острые.  Он никогда и не нюхал зубного порошка,  а зубы  всегда
белые, даже зависть берет.
     - Он смеется! - закричала Аленка. - Честное слово, смеется!
     Мне очень  нравится Дед,  когда смеется.  Но он не так уж часто делает
это. Дед - серьезный пес. Напрасно я усомнился в нем: старикан честно несет
службу. Весь в росе выкупался.
     Снова вспыхнул на острове огонь - я не ошибся,  - вспыхнул и  на  этот
раз не погас, а, наоборот, длинным языком вытянулся вверх, ярко разгорелся.
В небо взметнулись искры.  Горячий отблеск огня заиграл на соснах, у костра
заметались длинные тени. Тени сходились и расходились. Наверное, так раньше
дикари плясали, радуясь огню.  Кто бы мог быть ночью на острове? Берега там
крутые, высоко  вздымаются  над водой.  Костер еще раз выбросил в небо сноп
искр и погас.  Словно его  водой  залили.  Пропали  тени,  и  снова  остров
нахохлился, почернел.
     Долго я смотрел на остров.  Не хотелось мне быть там ночью.  И  почему
костер так неожиданно погас?  Будто сам по себе загорелся и потух. В голову
полезла какая-то чертовщина:  страшные истории про утопленников и  нечистую
силу. Вспомнил  рассказ Гоголя "Майская ночь,  или Утопленница".  Разбудить
отца и Аленку?  Не поверят.  Скажут, со сна примерещилось. А утром смеяться
будут. Я еще раз провел рукой по курчавой спине Деда и пошел спать. В сенях
не сразу нащупал  ручку  двери  и  почувствовал  неприятный  холодок  между
лопатками. В  городе  такого со мной не случалось.  Закутавшись с головой в
одеяло, я крепко закрыл глаза.
     А сверчок все скрипит и скрипит.  Нет,  он не скрипит, он рассказывает
историю о том,  как попал в этот старый дом и что с ним  приключилось.  Это
очень занимательная  история,  смешная  и печальная...  Про сову и крысу...
Рассказывай, сверчок, я не буду спать, я буду слушать...

                                Глава пятая

     Аленка мыла полы.  На мокрых половицах  играли  в  пятнашки  солнечные
зайчики. Аленка наступала на них босыми ногами. Она опускала тяжелую тряпку
в ведро с мутной вспененной водой и шлепала об пол.  Потом,  не вставая  на
колени, нагибалась  и таскала тряпку назад и вперед.  Голые Аленкины ноги и
руки забрызганы грязной водой.  Каждую субботу она мыла полы.  Это к ней от
мамы перешло. Мама всегда по субботам занималась уборкой.
     Я сидел на подоконнике и дразнил Деда.  Показывал ему фигу.  Фигу  Дед
терпеть не мог. Как только ему показывали кукиш, ом начинал громко лаять. Я
так и не знаю,  за что Дед фигу невзлюбил.  Кукиш я ему показывал от нечего
делать.  Лодки у нас нет, а без лодки какая рыбалка? С берега? Неинтересно.
С берега мелочь берет. Окунишки и плотва. Крупная рыба на глубине.
     - На кого Дед лает? - спросила Аленка, выпрямляясь.
     - Лает, - ответил я.
     - Принеси воды.
     - Пол чистый, - сказал я.