он называется  школа-интернат.  Там круглый год живут мальчишки и девчонки.
Они сюда приехали из разных мест. У многих нет родителей. Третий день живем
мы здесь,  а  я еще не видел ни одного человека.  Настоящая глушь.  Наш дом
стоит на  отшибе.  В  Островитино,  где  продовольственный  магазин,  можно
добираться по  суше и по воде.  Если идти через бор,  то в деревню попадешь
через семь километров.  Если плыть по воде,  то через три. По воде быстрее,
но у нас лодки нет. У самой воды лежит какая-то развалюха. Днищем вверх. На
ней хорошо  тонуть.  Сел  -  и  сразу   на   дно.   Озеро,   его   называют
Островитинское, тянется  на  двадцать  километров.  В  том  месте,  где оно
выходит к дому лесника,  озеро почему-то называют Каменный Ручей.  Озеро то
сужается, то   разливается   так   широко,   что   берегов  не  видно.  Оно
продолговатое, с тихими заводями и излучинами.  С островками и островами. В
узком месте  торчат  черные сваи.  Когда-то был мост,  а теперь там щуки да
окуни гуляют.  На плесе небольшие островки из кувшинок и водорослей.  Белые
лилии блестят на солнце как снежные комки.  Долго можно любоваться озером -
и никогда не надоедает.
     Заволновались, зашуршали камыши. Из прибрежной осоки высунулся черный,
обсмоленный нос лодки. Рыбак выехал на вечернюю зорьку.  Он сидит в ватнике
на корме,  и три изогнувшиеся удочки ощетинились во все стороны.  В руках у
рыбака длинное весло.  Он,  плавно взмахивая, гребет. Слышно, как со звоном
срываются с весла капли.  На носу лодки плетеный кузов.  Рыбак тихо проехал
мимо и даже головы не повернул.  Думает о чем-то. Лодка постепенно скрылась
за островом.
     Крякнула утка, за ней вторая. Уток не видно. Они прячутся вдоль берега
в камышах.  А когда стемнеет,  начнут свистеть крыльями над нашим домом. На
озере стали появляться и исчезать круги.  Нет-нет и громко всплеснет.  Рыба
играет. Самый клев.  Я никогда не удил рыбу,  но,  глядя на озеро, мне тоже
захотелось очутиться на лодке и тихо плыть вдоль берега, как тот рыбак.
     Отец потушил  папиросу  и  взглянул на нас.  Сейчас будем распределять
обязанности: кто и что должен делать по дому. Надо ухо держать востро, а то
сейчас накидают  дел по горло.  В Ленинграде Аленка помаленьку всю домашнюю
работу переложила на меня.  В магазин за продуктами должна  ходить  она,  а
бегал я.  Даже завтраки и ужины помогал ей готовить. А в воскресенье ходили
в ресторан.
     - Начнем с тебя, Динозавр, - сказал отец.
     Так я и знал!
     - Лучше с Аленки, - сказал я.
     - Папе лучше знать, с кого начинать, - подала голос Аленка.
     - Мы с тобой, Сережа, мужчины и всю мужскую работу возьмем на себя.
     - И половину женской возьмите на себя, - сказала Аленка. - Вас двое, а
я одна.
     - Мы добываем топливо,  огонь,  мясо...  Производим капитальный ремонт
жилища. Тебя ночью комары кусали?
     - Подумаешь, комары! - сказал я.
     - Стекла есть на чердаке, алмаз я достану в деревне...  Алене придется
готовить нам вкусную и здоровую пищу.
     - Как всегда, - сказала Аленка.
     - Мы тоже помогать будем, так ведь, Сережа?
     Когда наша Аленка начинает готовить обед, она как полководец.
     Стоит у плиты в фартуке,  раскрасневшаяся и громким голосом командует: