именно деньги в подвалах Тюильри.

Разговор перешел  затем на другие темы  - о его семье,  его прежней службе,
Директории и т. д.

---------------------------------------------------------------------------

                                  ГЛАВА IX

                            ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПАРИЖ

Тюильри.  -  Коленкур  у  Камбасереса.  -  Впечатление,  произведенное  его
приездом.  - Бюллетень  №  29. -  Отступление из  России.  - Характеристика
Наполеона. - Сообщения из армии.



Почтальон,  продолжая  гнать лошадей  галопом,  промчался под  Триумфальной
аркой, хотя  никто не говорил ему,  чтобы он ехал там,  и часовые не успели
его  задержать. - Это  - доброе  предзнаменование, - сказал  мне император.

Он  благополучно высадился  из экипажа  у среднего  подъезда как раз  в тот
момент, когда  часы били три четверти двенадцатого  ночи[299]. Я расстегнул
свою шинель,  чтобы был заметен мой  расшитый мундир. Часовые, принимая нас
за  офицеров, приехавших с  депешами, пропустили  нас, и мы  направились ко
входу в  галерею, выходящую  в сад. Швейцар  уже спал и в  одной рубашке, с
фонарем  в руке,  пришел  взглянуть, кто  стучит. Наш  облик  показался ему
настолько странным,  что он  позвал свою жену.  Я должен был  несколько раз
назвать себя,  пока уговорил их отпереть дверь. Не  без труда швейцар и его
жена, протирая себе глаза и поднося фонарь к самому моему носу узнали меня.
Жена  швейцара открыла  дверь, а  сам он  пошел позвать одного  из дежурных
лакеев.  Императрица  только  что  легла спать.  Я  велел  провести себя  в
помещение  ее  служанок  якобы  для того,  чтобы  передать  ей известия  об
императоре, который едет следом  за мной; так я условился с императором. Во
время всех этих переговоров  швейцар и другие слуги оглядывали императора с
головы  до ног.  "Это - император!"  - вскричал  вдруг один из  них. Трудно
вообразить,  как они все  обрадовались. Они  не в состоянии  были сохранить
спокойствие. Две служанки императрицы  выходили из ее покоя, как раз тогда,
когда  я входил  в их  помещение. Моя  отросшая за  две недели  щетина, мой
костюм, мои  сапоги на меховой подкладке - все  это произвело на них отнюдь
не  более приятное  впечатление,  чем на  швейцара,  и я  должен был  долго
ссылаться  на привезенные  мною добрые  вести об  императоре, чтобы  они не
бросились  бежать прочь  от привидения,  которое предстало перед  ними. Имя
императора в  конце концов успокоило их  и помогло им узнать  меня. Одна из
них  доложила  обо  мне  императрице.  Тем  временем  император,  с  трудом
скрывавший  свое  нетерпение,  положил  конец  моей  миссии,  войдя  сам  к
императрице. Мне он сказал:

-   Спокойной    ночи,   Коленкур.   Вы   также    нуждаетесь   в   отдыхе.