6

     Я медленно ехал по улице, взглядом выискивая место, где можно было бы
поставить машину, чтобы заскочить на  минутку  в  офис  перед  поездкой  в
центр. В тридцати футах от входа  в  Кахуэнго-Билдинг  от  табачной  лавки
отъехал "паккард". Я тут же занял его место, заглушил  мотор  и  вышел  из
машины.  И  только  тогда  заметил,  что  встал  перед  знакомым  на   вид
автомобилем песочного цвета. Конечно, это не  обязательно  тот  же  самый.
Таких тысячи. В легковушке никого не было. Никто в бурой соломенной  шляпе
с желтой ленточкой ошивался поблизости.
     Я обошел машину и записал ее  номер  на  обороте  мятого  конверта  -
просто так, на всякий случай. И направился  к  себе.  Его  не  было  ни  в
вестибюле, ни в коридоре наверху.
     Я зашел в офис,  просмотрел  валявшуюся  на  полу  почту,  но  ничего
интересного не обнаружил.  Быстренько  приложился  к  дежурной  бутылке  и
побежал вниз. Мне нужно было торопиться,  чтобы  успеть  в  центр  к  трем
часам.
     Песочного цвета автомобиль все так же стоял на месте  и  пустовал.  Я
сел в машину и отрулил от тротуара.
     Он нагнал меня только в конце Сансета. Я смотрел на него в  зеркальце
заднего  вида,  ухмылялся  и  пытался  сообразить,  где  же  он  прятался.
Вероятно, в машине, что стояла за его собственной.  Как  это  я  сразу  не
догадался?
     Я повернул на юг к Третьей и поехал по ней к центру. Песочного  цвета
автомобильчик всю дорогу держался в сотне метров  за  мной.  Я  выехал  на
Седьмую и остановился купить сигарет без особой в них надобности, а потом,
не оглядываясь,  пошел  по  улице.  Дойдя  до  перекрестка,  я  свернул  в
вестибюль  отеля  "Метрополь",  прогулялся  до  полукруглой  стойки,   где
торговали сигаретами, и попросил там прикурить, после чего уселся  в  одно
из потрепанных кожаных кресел.
     Светловолосый человек в коричневом костюме, черных очках и уже  такой
знакомой  мне  шляпе  вошел  в  вестибюль,  самым  непринужденным  образом
прошествовал между пальмами в горшках к стойке, купил пачку сигарет и стал
неторопливо распечатывать ее, облокотившись о прилавок и озирая  вестибюль
зорким орлиным глазом.
     Взяв сдачу, он прошел к стоящему у колонны креслу и сел  в  него.  Он
надвинул шляпу поглубже на черные  очки  и,  похоже,  собирался  уснуть  с
незажженной сигаретой в зубах.
     Я поднялся с места, подошел к колонне, опустился в кресло рядом с ним
и принялся искоса рассматривать его. Он не пошевелился.  Вблизи  его  лицо
казалось юным, розовым и пухлым, подбородок был выбрит  крайне  неряшливо.
Ресницы под черными очками взметнулись вверх и снова  опустились.  Лежащая
на колене напряженная рука нервно затеребила брючину.
     Я чиркнул спичкой и поднес к его сигарете:
     - Огоньку?
     - О... благодарю, - потрясенно сказал он. Прикурил.
     Помахав спичкой, я бросил ее в урну и выжидающе  уставился  на  него.