инициалы прежнего владельца. И  на  туалетной  бумаге  тоже,  если  верить
Джерти. Попхэм был основательный парень. Кажется, это все, что мы знаем.
     - Этого более чем достаточно. Огромное спасибо, Кенни.
     Я вышел из будки и наткнулся взглядом на черные очки между коричневым
костюмом и бурой шляпой и пронаблюдал,  как  они  поспешно  отвернулись  в
другую сторону.
     Я повернулся, прошел через вращающуюся дверь в кухню, оттуда вышел на
боковую улицу и отправился к автомобильной стоянке, где была  припаркована
моя машина.



                                    5

     Шоссе Стилвуд-Кресцент плавным виражом уходило на север от Сансета за
полем для игры в гольф  клуба  "Бел-Эйр".  Вдоль  дороги  тянулись  ограды
частных владений - высокие и низкие каменные  стены,  и  железные  узорные
решетки, и просто живые изгороди. Тротуара не было: здесь никто  не  ходил
пешком - даже почтальоны.
     Вечер был жаркий - но не настолько, как в Пасадене.  Воздух  наполнял
наводящий дремоту аромат цветов  и  солнца,  за  огородами  нежно  журчали
струйки фонтанчиков.
     Я неспешно поднимался по  склону  холма,  разглядывая  монограммы  на
воротах; Артур Блейк Попхэм -  значит,  А.Б.П.  Эти  буквы  -  золотом  по
черному - я увидел на самом верху холма; к воротам вела  мощенная  плитами
дорога.
     За воротами находился  сияющий  белый  дом,  который  казался  совсем
новым; участок вокруг был тщательно ухожен. Дом был довольно  скромен  для
этого района:  не  более  четырнадцати  комнат  и,  вероятно,  всего  один
бассейн. Окружавшая участок стена была выложена из  кирпича,  вытекший  из
швов кладки цемент застыл  и  был  замазан  белой  краской.  Сверху  стена
завершалась железной  решеткой,  окрашенной  в  черный  цвет.  На  большом
почтовом ящике у служебного входа было написано: "А.Р.Морни".
     Я оставил машину на шоссе и  поднялся  по  мощеной  дорожке  к  белой
боковой двери, на которой играли яркие блики от разноцветного  стеклянного
навеса над ней. Я брякнул медным дверным кольцом. В стороне от дома  шофер
мыл "кадиллак".
     Дверь открылась, и надменный филиппинец в белоснежном костюме скорчил
мне презрительную гримасу. Я протянул визитку.
     - К миссис Морни, - сказал я.
     Он открыл дверь. Шло время - как обычно, когда  я  прошу  доложить  о
себе. Плеск льющейся на "кадиллак" воды действовал  умиротворяюще.  Шофер,
коротенький человечек в бриджах и крагах, в мокрой от  пота  рубашке,  был
похож на переростка-жокея, и, поливая машину,  он  тихонько  присвистывал,
как скребущий лошадь конюх.
     Красногрудая колибри влетела в алеющий у двери куст, сотрясла длинные
трубчатые цветы и  выпорхнула  оттуда  так  стремительно,  что,  казалось,
просто растворилась в воздухе.
     Дверь открылась, и филиппинец протянул мне визитку. Я не взял ее.
     - Что вы хотите? - У него был жестко потрескивающий  голос  -  словно