инициалы прежнего владельца. И на туалетной бумаге тоже, если верить
Джерти. Попхэм был основательный парень. Кажется, это все, что мы знаем.
- Этого более чем достаточно. Огромное спасибо, Кенни.
Я вышел из будки и наткнулся взглядом на черные очки между коричневым
костюмом и бурой шляпой и пронаблюдал, как они поспешно отвернулись в
другую сторону.
Я повернулся, прошел через вращающуюся дверь в кухню, оттуда вышел на
боковую улицу и отправился к автомобильной стоянке, где была припаркована
моя машина.
5
Шоссе Стилвуд-Кресцент плавным виражом уходило на север от Сансета за
полем для игры в гольф клуба "Бел-Эйр". Вдоль дороги тянулись ограды
частных владений - высокие и низкие каменные стены, и железные узорные
решетки, и просто живые изгороди. Тротуара не было: здесь никто не ходил
пешком - даже почтальоны.
Вечер был жаркий - но не настолько, как в Пасадене. Воздух наполнял
наводящий дремоту аромат цветов и солнца, за огородами нежно журчали
струйки фонтанчиков.
Я неспешно поднимался по склону холма, разглядывая монограммы на
воротах; Артур Блейк Попхэм - значит, А.Б.П. Эти буквы - золотом по
черному - я увидел на самом верху холма; к воротам вела мощенная плитами
дорога.
За воротами находился сияющий белый дом, который казался совсем
новым; участок вокруг был тщательно ухожен. Дом был довольно скромен для
этого района: не более четырнадцати комнат и, вероятно, всего один
бассейн. Окружавшая участок стена была выложена из кирпича, вытекший из
швов кладки цемент застыл и был замазан белой краской. Сверху стена
завершалась железной решеткой, окрашенной в черный цвет. На большом
почтовом ящике у служебного входа было написано: "А.Р.Морни".
Я оставил машину на шоссе и поднялся по мощеной дорожке к белой
боковой двери, на которой играли яркие блики от разноцветного стеклянного
навеса над ней. Я брякнул медным дверным кольцом. В стороне от дома шофер
мыл "кадиллак".
Дверь открылась, и надменный филиппинец в белоснежном костюме скорчил
мне презрительную гримасу. Я протянул визитку.
- К миссис Морни, - сказал я.
Он открыл дверь. Шло время - как обычно, когда я прошу доложить о
себе. Плеск льющейся на "кадиллак" воды действовал умиротворяюще. Шофер,
коротенький человечек в бриджах и крагах, в мокрой от пота рубашке, был
похож на переростка-жокея, и, поливая машину, он тихонько присвистывал,
как скребущий лошадь конюх.
Красногрудая колибри влетела в алеющий у двери куст, сотрясла длинные
трубчатые цветы и выпорхнула оттуда так стремительно, что, казалось,
просто растворилась в воздухе.
Дверь открылась, и филиппинец протянул мне визитку. Я не взял ее.
- Что вы хотите? - У него был жестко потрескивающий голос - словно