- Ну, приблизительно сколько?
- Да, наверно, лет за тридцать, - говорит Льюс.
- За _т_р_и_д_ц_а_т_ь? Да? И тебе это нравится? - спрашиваю. - Тебе
нравятся такие старые? - Я его расспрашивал главным образом потому, что он
действительно разбирался в этих делах. Немногие так разбирались, как он.
Он потерял невинность четырнадцати лет, в Нантакете, честное слово! - Ты
хочешь знать, нравятся ли мне зрелые женщины? Безусловно!
- Вот как? Почему? Нет, правда, разве с ними лучше?
- Слушай, я тебе еще раз повторяю: прекрати эти колфилдовские
расспросы хотя бы на сегодняшний вечер. Я отказываюсь отвечать. Когда же
ты, наконец, станешь взрослым, черт побери?
Я ничего не ответил. Решил помолчать минутку. Потом Льюс заказал еще
мартини и велел совсем не разбавлять.
- Слушай, все-таки скажи, ты с ней давно живешь, с этой скульпторшей?
- Мне и на самом деле было интересно. - Ты был с ней знаком в Хуттонской
школе?
- Нет. Она недавно приехала в Штаты, несколько месяцев назад.
- Да? Откуда же она?
- Представь себе - из Шанхая.
- Не ври! Китаянка, что ли?
- Безусловно!
Врешь! И тебе это нравится? То, что она китаянка?
- Безусловно, нравится.
- Но почему? Честное слово, мне интересно знать - почему?
- Просто меня восточная философия больше удовлетворяет, чем западная,
если тебе непременно _н_а_д_о_ знать.
- Какая философия? Сексуальная? Что, разве у них в Китае это лучше?
Ты про это?
- Да я не про Китай. Я вообще про Восток. Бог мой! Неужели надо
продолжать этот бессмысленный разговор?
- Слушай, я тебя серьезно спрашиваю, - говорю я. - Я не шучу. Почему
на Востоке все это лучше?
- Слишком сложно объяснить, понимаешь? - говорит Льюс. - Просто они
считают, что любовь - это общение не только физическое, но и духовное. Да
зачем я тебе стану...
- Но я тоже так считаю! Я тоже считаю, что это - как ты сказал? - и
духовное, и физическое. Честное слово, я тоже так считаю. Но все зависит
оттого, с кем у тебя любовь. Если с кем-нибудь, кого ты вовсе...
- Да не ори ты так, ради бога! Если не можешь говорить тихо, давай
прекратим этот...
- Хорошо, хорошо, только ты выслушай! - говорю. Я немножко волновался
и действительно говорил слишком громко. Бывает, что я очень громко говорю,
когда волнуюсь. - Понимаешь, что я хочу сказать: я знаю, что общение
должно быть и физическое и духовное, и красивое, - словом, всякое такое.
Но ты пойми, не может так быть с каждой - со всеми девчонками, с которыми
целуешься, - не может! А у тебя может?
- Давай прекратим этот разговор, - говорит Льюс. - Не возражаешь?
- Ладно, но все-таки выслушай! Возьмем тебя и эту китаянку. Что у вас
с ней особенно хорошего?
- Я сказал - прекрати!