опустила взгляд и увидела, как ее  глаза  мрачно  отражаются  в  маслянистой
поверхности кофе. - Прошу прощения, я не знаю,  как  вас  зовут...  Даже  не
знаю, зачем вмешалась в вашу беседу. Лучше я пойду.
   Она встала и поняла, что зажата в самом углу: край стола  врезался  ей  в
бедра; она неловко,  бочком,  протиснулась  мимо  австралийца  и  серьезного
студента. Лицо ее горело. Сара не сомневалась, что они смотрят на  нее,  как
на чокнутую. Пока она шла к кассе, никто не произнес ни слова, но отсчитывая
мелочь (Слаттери, хозяин заведения,  с  отстраненностью  запойного  книгочея
сидел в своем углу), Сара почувствовала, как чья-то рука коснулась ее плеча;
она обернулась и увидела Веронику. Та улыбалась смущенно и чуть  просительно
- резкий контраст с тем воинственным оскалом, которым  она  одаривала  своих
оппонентов за столиком.
   - Послушай, - сказала Вероника, - я  не  знаю,  кто  ты  и  что  с  тобой
стряслось, но… мы можем поговорить об этом, когда захочешь.
   - Спасибо, - ответила Сара.
   - Какой курс?
   - Уже четвертый.
   - А, так тебе год только остался?
   Сара кивнула.
   - Живешь в студгородке?
   - Нет. В Эшдауне.
   - Вот как. Может, тогда так или иначе встретимся.
   - Наверное…
   Сара заторопилась к выходу, пока эта дружелюбная и  странная  женщина  не
успела сказать что-нибудь еще. После мрачного и прокуренного бара  солнечный
свет слепил глаза, а воздух был свеж и солоноват. По  улицам  текли  ручейки
покупателей. В обычный день приятно пройтись  домой  пешком,  вдоль  скал  -
прогулка долгая и почти все время в гору, но стоит сладкой боли  в  ногах  и
рези в легких, хорошенько проветренных чистым воздухом  холмов.  Но  сегодня
день был не из обычных; Сара и думать не хотела ни о пустынной тропе, ни  об
одиноких мужчинах,  что  могут  шагать  издалека  навстречу  или  сидеть  на
скамейках и нагло ее разглядывать.
   Истратив сумму, на которую могла бы ужинать неделю, Сара доехала до  дому
на такси и всю вторую половину дня провела в постели, но оцепенение так и не
рассосалось.


   ПСИХОАНАЛИТИК: Что в этой игре вас больше всего тревожило?
   ПАЦИЕНТ: Не знаю, насколько уместно слово "игра".
   ПСИХОАНАЛИТИК: Вы сами выбрали его минуту назад.
   ПАЦИЕНТ: Да. Просто я не знаю, насколько оно уместно. Наверное, речь  шла
о… …
   ПСИХОАНАЛИТИК: Это пока не важно. Он вам причинял физическую боль?
   ПАЦИЕНТ: Нет. Нет, больно он мне не делал.
   ПСИХОАНАЛИТИК: Но вы считали, что он способен причинить физическую боль?
   ПАЦИЕНТ: Наверное… Где-то в глубине души.
   ПСИХОАНАЛИТИК: А он знал  об  этом?  Он  знал,  что  вы  считаете,  будто
когда-нибудь он причинит вам боль? Не в этом ли заключался весь смысл игры?
   ПАЦИЕНТ: Да, возможно так оно и было.