Она заплакала,  а я не знал,  что думать.  Моя  мать  и  старшина
советовали не трогать мирных тэва и,  казалось,  боялись их, тогда как
отец не сомневался в победе.  За моей спиной висел  мешок  из  оленьей
кожи,  куда я спрятал свой лук и стрелы - простые заостренные палочки,
которыми я стрелял в кроликов.  Я размышлял  о  том,  удастся  ли  мне
вонзить одну из этих стрел в грудь индейца племени тэва.
     Ехали мы всю ночь, а под утро отряд остановился в глубокой горной
долине.  Здесь мы оставили лошадей и поклажу, а сами стали пробираться
вдоль обрывистого склона горы.  Незадолго до  рассвета  мы  подошли  к
пуэбло тэва. Тогда мой отец сказал громко, чтобы слышно было всем:
     - Старики,  женщины и дети, спрячьтесь здесь в кустах и смотрите,
как мы,  мужчины, разобьем этих землепашцев-тэва! Мы спустимся вниз, к
маисовым полям, и притаимся в траве, а когда люди выйдут на работу, мы
нападем  на  них,  перебьем  всех  и ворвемся в пуэбло.  Как только мы
завладеем пуэбло,  я  поднимусь  на  крышу  дома  и  буду  размахивать
одеялом. Тогда бегите сюда все и распоряжайтесь несметными богатствами
тэва. Вперед!
     Было еще темно,  и вскоре воины скрылись из виду.  Женщины и дети
рассыпались по склону и попрятались в кустах.  Мать  повела  Одинокого
Утеса  и  меня  на  восток,  высматривая  местечко,  где бы можно было
спрятаться. После долгих поисков она остановилась у подножья невысокой
скалы.  Забравшись в густой кустарник, она уселась и усадила нас подле
себя.
     Бледный дневной свет рассеял ночную мглу.  Небо стало красным,  и
мы ясно могли разглядеть пуэбло тэва внизу,  у  наших  ног.  На  крыше
одного  из домов в восточном конце деревни стояли трое мужчин.  Больше
никого не было видно,  и мать не понимала,  почему женщины не идут  по
воду  к  источнику.  Мы  смотрели  на зеленые маисовые поля и не могли
угадать,  где спрятался отец.  Показалось солнце; все выше поднималось
оно над горизонтом,  а в пуэбло по-прежнему не видно было людей,  если
не считать троих на крыше.  Мать стала беспокоиться и не могла усидеть
на месте.
     - Вашему отцу грозит опасность! Я это знаю! - повторяла она снова
и снова.
     Внезапно тихое пуэбло ожило.  Трое мужчин на крыше начали кричать
и  размахивать одеялами,  и в ответ на их сигнал отряд воинов выступил
из леса у восточной окраины деревни и направился к маисовым  полям,  а
из  пуэбло  вышли  сотни  других воинов и двинулись к полям с западной
стороны.  Вместо трехсот мужчин из пуэбло Уалатоа,  с  которыми  хотел
сразиться  мой  отец,  выступили  против него все воины из семи пуэбло
племени  тэва.  Раздались  оглушительные  выстрелы  и   вопли   людей,
умирающих там, в зеленых полях. Всюду видели мы воинов, убивающих друг
друга.  И тогда прочь от пуэбло Уалатоа побежали воины моего  отца,  а
тэва  преследовали  их  и  никого  не  щадили.  Беглецы карабкались по
склонам гор. Мы вскочили на ноги.
     - Что   мне  делать,  что  мне  делать  с  моим  слабым,  больным
мальчиком? - кричала моя мать.
     Увидев выбоину  у  подножья  утеса,  она  побежала  туда,  а  нам
приказала следовать за ней. Это была узкая неглубокая пещера: у задней
стены  лежали  листья,  хворост  и трава,  собранные семейством лесных