рассказал мне о нравах и обычаях тэва и разрешил присутствовать при
совершении многих обрядов, о которых белые до сих пор не имели
представления. Два месяца прожил я в пуэбло, и он почти каждый день
водил меня в киву. Здесь, в тихом прохладном подземелье, рассказал он
мне историю своей жизни. За это и за многие другие знаки внимания я
глубоко ему благодарен.
Рассказ старика я записал со слов переводчика Легкое Облако.
Радостно было мне слушать его и записывать; надеюсь, и вы с
удовольствием прочтете историю жизни кацика Уампуса.
Историю моей жизни я хочу рассказать черноногому белому, другу
всех индейских племен, населяющих пустыню, долины и горы.
Родом я навах. Нас было четверо - мой отец, мать брат и я. Брат,
Одинокий Утес, на три года моложе меня, был болезненным и слабым. Я
помогал матери ухаживать за ним, и во мне видел он вторую мать.
Какими были навахи в дни моей молодости, такими остались они и по
сей день. Это племя столь многочисленно, что навахи не имеют
возможности жить все вместе. Отдельными кланами кочуют они по пустыне
и горным равнинам, мужчины охотятся, женщины и дети собирают съедобные
коренья, орехи и ягоды. Мой отец был вождем, главой клана, в который
входило около двадцати семейств. С ними мы кочевали, с ними
раскидывали лагерь. Скитались мы вдоль реки Сан-Хуан и к северу от
нее; ходили на восток, в бесконечные прерии, где много было бизонов и
где мы лакомились жирным мясом; ходили на юг, до гор Апашей; вершины
этих гор покрыты снегом, а склоны одеты хвойным лесом; ходили на
запад, до Колорадо, и в такую забирались глушь, что сердце сжималось
от страха.
Мой отец охоту считал работой трудной и скучной. Когда ему
удавалось добыть достаточно мяса, чтобы прокормить нашу маленькую
семью в течение нескольких месяцев, он созывал мужчин нашего и других
кланов и вместе с ними грабил окрестных жителей. Такие набеги
доставляли ему радость и развлечение. Обычно уводил он своих воинов на
юг и нападал на испанские поселки. У испанцев он отнимал прекрасных
лошадей, седла, одежду, ружья, копья и ножи и возвращался к нам с
добычей.
Но иногда, - скорее для развлечения, чем ради наживы, - нападал
он на пуэбло в долине Рио-Гранде и в других равнинах, где жили мирные
индейцы-землепашцы, засевавшие свои поля маисом. За это моя мать
всегда его бранила.
- Если ты хочешь воевать, - говорила она ему, - оставь в покое
бедных землепашцев, они мирно возделывают свои поля и никого не
трогают. Сражайся лучше с испанцами, которые мало-помалу завладевают
нашей землей и скоро совсем отнимут ее у нас.
На это отец отвечал:
- Я буду сражаться с испанцами и с землепашцами, потому что
землепашцы живут в мире с испанцами.
Часто говорил он ей:
- Подожди, когда-нибудь я совершу набег на этих землепашцев и
возьму все, что у них есть. Тогда и тебе и детям хватит припасов на
несколько зим. Больше не придется тебе собирать коренья и орехи.