- А вот: во-первых, центр ощущений находится в мозгу, не правда ли?
- Вероятно.
- Проявления чувствительности могут ведь иметь место и при остановке
кровообращения в мозгу, или при временном его ослаблении, или при частичном
его нарушении.
- Возможно.
- Если же место сознания чувствительности находится в мозгу, то
казненный должен чувствовать свое существование до тех пор, пока мозг
сохраняет свою жизненную силу.
- А какие доказательства?
- А вот: Галлер в своих "Элементах физики", том IV, страница 35,
говорит: "Отсеченная голова открывала глаза и смотрела на меня сбоку,
потому что я тронул пальцем спинной мозг".
- Пусть это говорит Галлер, но ведь Галлер мог ошибаться.
- Хорошо, я допускаю, что он ошибался. Перейдем к другому: Вейкард в
"Философских искусствах" на странице 226 говорит: "Я видел, как шевелились
губы человека, голова которого была отсечена".
- Хорошо, но шевелиться, чтобы говорить...
- Подождите, мы дойдем до этого. Вот, можете поискать у Соммеринга. Он
говорит:
"Некоторые доктора, мои коллеги, меня уверяли, что голова, отсеченная
от туловища, скрежетала от боли зубами, и я убежден, что, если бы воздух
циркулировал еще в органах речи, голова бы заговорила".
- Ну, доктор, - продолжал, бледнея, Ледрю, - я иду дальше Соммеринга,
голова мне говорила, мне.
Мы все вздрогнули. Бледная дама поднялась в своем кресле.
- Вам?
- Да, мне. Не скажете ли вы, что я сумасшедший?
- Черт возьми! - сказал доктор. - Если вы уверяете, что вам самому...
- Да, я говорю вам, что это случилось со мной самим. Вы слишком
вежливы, доктор, не правда ли, чтобы сказать мне во весь голос, что я
сумасшедший, но вы скажете это про себя, а это ведь решительно все равно.
- Ну хорошо, продолжайте, - сказал доктор.
- Вам легко это сказать. Знаете ли вы, что то, что вы просите меня
рассказать вам, я никому не рассказывал в течение тридцати семи лет с тех
пор, как это со мной случилось, знаете ли вы, что я не ручаюсь за то, что я
не упаду в обморок, когда буду рассказывать вам, как это случилось со мной,
когда эта голова заговорила, когда ее умирающие глаза устремились на меня?
Разговор становился все более и более интересным, и положение все
более и более драматическим.
- Ну, Ледрю соберитесь с мужеством, - сказал Аллиет, - расскажите это
нам.
- Расскажите-ка это нам, мой друг, - сказал аббат Муль.
- Расскажите, - поддержал кавалер Ленуар.
- Сударь... - прошептала бледная дама.
Я молчал, но и мое желание светилось в моих глазах.
- Странно, - сказал Ледрю, не отвечая нам и как бы разговаривая сам с
собой, - странно, как события влияют одно на другое! Вы знаете, кто я, -
сказал Ледрю, обернувшись ко мне.
- Я знаю, сударь, - ответил я, - что вы очень образованный и умный