оглядывалась вокруг.
   Окружавшие нас вампиры взвыли с новой силой, однако громче  всех  звучали
уже слышанные нами прежде голоса иных существ, доносящиеся откуда-то глубоко
из-под земли.
   Я догадался, что это кричат запертые в гробах вампиры, жаждущие  крови  и
молящие о прощении и освобождении или даже о самом адском огне.  Слушать  их
вопли было совершенно невыносимо.
   Я не мог прочитать мысли Ники. Его разум источал  только  легкий  шум,  и
понять что-либо было невозможно. Что с ним? Быть может, он спит? Или впал  в
безумие?
   Громкий грохот литавр слышался теперь совсем рядом. Но  еще  громче  были
душераздирающие вопли, лишенные какого-либо смысла или  выражения.  Те,  что
стояли вокруг нас,  перестали  выть,  однако  литавры  гремели,  причем  мне
казалось, что звук их раздается прямо у меня в голове.
   С трудом удерживаясь от того, чтобы зажать руками уши, я огляделся.
   Нас окружал по меньшей мере десяток существ. Среди  них  были  молодые  и
старые, мужчины и женщины, один даже совсем еще мальчик. Все они кутались  в
грязные лохмотья, но то были остатки обычной человеческой одежды. Босые ноги
и спутанные волосы также были неимоверно грязны. Присутствовала среди них  и
та  женщина,  с  которой  я  разговаривал.  Ее  прекрасную  фигуру  скрывали
замызганные тряпки, а устремленные на  нас  темные  глаза  блестели,  словно
бриллианты в грязи. За спинами этого своего рода авангарда стояли еще  двое.
Они-то и били в литавры.
   Я мысленно молил Бога, чтобы он  дал  мне  силы.  Стараясь  не  заострять
внимание на мыслях о Никола, я тем не менее пытался услышать его и безмолвно
давал торжественную клятву: я вытащу всех нас отсюда, хотя и не  знаю  пока,
как именно!
   Грохот литавр начал стихать, ритм замедлился, и у меня  появилось  доселе
незнакомое мне ощущение страха, от которого  перехватывало  горло.  Один  из
тех, что держали факелы, приблизился.
   Он едва не обжег меня пламенем, и я почувствовал, как замерли в  ожидании
остальные. Я почти физически ощущал их возбуждение.
   С выражением вызова на лице я швырнул факел на землю.
   Своим  поступком  я  застал  их  врасплох,  и  все  они  вдруг   замерли.
Возбуждение куда-то улетучилось, точнее, существа стали несколько  спокойнее
и серьезнее.
   Литавры настойчиво гремели, но  твари,  похоже,  совсем  не  замечали  их
звона. Они пристально разглядывали пряжки на наших башмаках, наши  волосы  и
лица, причем с таким  угрожающим  и  одновременно  горестным  видом,  словно
умирали от голода.  Молоденький  мальчик  с  выражением  страдания  на  лице
протянул руку и хотел коснуться Габриэль.
   - Прочь! - прошипел я, и он покорно отскочил, на ходу подхватив  с  земли
факел.
   Теперь у меня не оставалось сомнений в том, что мы вызываем у них зависть
и любопытство. Это было нашим основным преимуществом и могло  стать  главным
козырем в игре.
   Медленно обводя  взглядом  толпу  этих  тварей,  я  принялся  неторопливо
стряхивать грязь с сюртука и  бриджей,  потом  разгладил  плащ  и  расправил
плечи. Приведя в порядок волосы, я встал, сложил на груди руки и  осмотрелся
вокруг, являя собой воплощение гордости и достоинства.