увлеченно резались в ?дурака?.
   Похоже, мое явление спутало им карты в прямом  и  переносном  смысле.  По
крайней мере, тот, что сидел ко мне лицом,  -  рябой,  с  маленькими  юркими
глазками, отвлекся от игры и уставился на меня с досадой во взоре. Мол, чего
приперлась?
   - Что тут у вас творится? - завелась я с пол-оборота, впрочем, не  вполне
уверенная, что мои обоснованные претензии направлены по нужному  адресу.  Уж
больно непрезентабельный вид был у этой парочки.
   - А в чем дело? - Теперь уже ко мне  обернулся  второй,  плюгавенький,  в
старомодных роговых очках.
   - Да у вас.., у вас тут.., вандализм! - выпалила я.
   - Где? - Картежники переглянулись, а плюгавенький даже предпринял попытку
приподняться со стула.
   Поскольку со стороны кладбищенских клерков обнаружился  какой-никакой,  а
интерес, я приободрилась и выдала им по первое число:
   - По кладбищу бродят подозрительные  личности,  грабят  могилы,  собирают
цветы, чтобы... Чтобы потом продать их!
   Эти  двое  опять   переглянулись,   после   чего   плюгавенький   вежливо
осведомился:
   - А вы кто?
   - Я? - Честно говоря, я растерялась. - Я...  Я..,  эта..,  посетитель,  -
поняла, что сморозила глупость, и поправилась:
   - У меня здесь родственник похоронен.
   - И у вашего родственника украли цветы? - уточнил плюгавый.
   - Пока не украли, но в любую минуту могут украсть... - Я шмыгнула носом и
неожиданно разревелась.
   Плюгавый покосился на рябого и буркнул:
   - Пойди посмотри.
   Тот с тяжким вздохом поднялся, и оказалось, что он высокий и крупный.  Он
сладко, с хрустом, потянулся и сказал:
   - Ладно, пойдем.
   При этом было заметно, что куда-то там идти ему совершенно не хочется: на
улице жара, а во флигельке прохладно, тихо и уютно.
   - Ну и что? - спросил этот неразговорчивый кладбищенский  муж,  когда  мы
очутились возле могилы Тимура, пока еще утопающей в цветах. То-то и оно, что
пока.
   - Но ведь когда никого не будет... - начала я оправдываться.
   - Какая разница, - пожал плечами  рябой,  -  все  равно  они  завянут.  -
Видимо, он имел в виду цветы.
   Пришлось мне долго и подробно объяснять, что дело даже не в цветах,  а  в
принципе, будто и без того непонятно, и, пока  я  распиналась  перед  сонным
кладбищенским тружеником, живые глаза Тимура  смотрели  на  меня  с  цветной
фотографии почти умоляюще. Как будто он просил меня позаботиться о  нем.  Не
бойся, Тимур, я тебя не оставлю, я буду каждый день тебя навещать,  мысленно
пообещала я портрету.
   Кончилось все это самым банальным образом. Говорила все время я, а  рябой
молчал и почесывал затылок, так что я теперь и не припомню, каким образом мы
пришли к договору: за энную сумму он обеспечит уход за могилой и ее  охрану,
разумеется, после чего эта самая сумма перекочевала из моего кошелька в  его
карман. Через минуту кладбищенский страж  с  достоинством  удалился,  я  еще