уже, интеллигентный,  неловкий  человек в завязанной под подбородком ушанке,
почему-то старающийся казаться  строевиком.  И то,  как  он,  криво вздернув
плечо, козырнул...
   А  Ушаков тут же забыл о нем. Среди забот, одолевавших его, эта  забота
была не того сорта, чтоб он о ней помнил.
   - Я не слышал,  что думает  начальник штаба? - повторил он, все так  же
держа руки за спиной.
   Ветер хлестал полами его шинели по голенищам сапог.
   -  По  имеющимся  данным,-  сказал  Ищенко,-  противник  должен  сейчас
выходить в район Старой и Новой Тарасовки.
   И против воли получилось это у него вопросительно.  Ушаков почувствовал
его неуверенность.
   -  Умный  у  меня  начальник  штаба!  -  восхитился он, глянув  в глаза
Ищенко.- Не боевой, правда, но голова!
   Ему казалось,  что  раздражает  его  Ищеико,  а раздражала его  неясная
обстановка и местность, невыгодная для него со всех сторон.
   Он уже выслал вперед командира первой батареи и огневиков с  кирками  и
лопатами  рыть огневые позиции. Успеет  он прийти туда раньше немцев, сможет
принять бой с танками, каким бы тяжелым этот  бой ни был. Он  сам выбрал эти
позиции, на них  можно  было драться. Но если  не успеет... Ушаков посмотрел
вниз. Там, на другой стороне оврага, неуклюжий  поезд -  трактор и  орудие,-
одолев  глубокий  снег  в  низине,  начал  карабкаться  сквозь   метель   по
обледенелому  склону.  Собственная  тяжесть  влекла  его  вниз.  Если  танки
настигнут  их на  походе, Ушаков  даже не сможет  открыть огонь,  потому что
вверх  орудия  тянут  лебедками,  вниз  спускают  на  тормозах.  Непривычное
состояние  собственного бессилия раздражало его, и это раздражение он срывал
на Ищенко.
   - Ну, а еще какие у нас "имеющиеся данные"?
   Он шевелил пальцами за спиной. Лицо его с маленькими глазами и толстыми
губами  было красно от ветра.  Но,  прежде чем Ищенко успел ответить, Ушаков
увидел подымавшегося к ним Васича. Он, наверное, упал где-то и сейчас снятой
с головы ушанкой на ходу оббивал с себя снег.
   - Ну,  а  ты, комиссар,  какую  мысль толкнешь? -  спросил  Ушаков  еще
издали.
   Васич  подошел,  тяжело  дыша  после  подъема,  обождал,  пока  пройдут
солдаты, и тогда только сказал, понизив голос:
   - Там, внизу, бронетранспортер подбитый.
   - Чей бронетранспортер?
   - Наш. Подбит недавно...
   Ушаков внимательно посмотрел  на него.  Некоторое время в тишине слышен
был  отдалявшийся рокот трактора, тяжелое  дыхание идущих мимо людей и свист
ветра. И  в этом свисте ветра  за холмом, куда  двигался дивизион, вспыхнула
вдруг беспорядочная автоматная стрельба.
   Глава IV
   Первыми увидели немцев разведчики. Из нескошенного,  засыпанного снегом
пшеничного  поля  стали подыматься  головы. Черной,  колеблющейся  на  ходу,
изломанной цепью они приближались сквозь снег. Головы  в касках...  Плечи...
Руки с автоматами. Все это  подымалось  из  пшеницы по мере того, как  немцы
приближались.
   Разведчиков вместе  с Мостовым  было  четверо. Они лежали  в  замерзшей