На темном ночном небосклоне
            Реклама глумливо зажглась.
            И сызнова дом покачнулся -
            То пукнул Кинг-Конг во дворе.
            В холодном поту я очнулся
            На мутной осенней заре.
            Старуха куда-то пропала,
            Один я лежу в тишине,
            Но скомканы все покрывала
            И пляшет реклама в окне.
            Заморские автомобили
            Под окнами мерзко смердят,
            Вдоль стен под покровами пыли
            Заморские вещи стоят.
            Мой столик уставлен закуской,
            Пустые бутылки на нем
            И запах какой-то нерусский
            Витает в жилище моем.
            Моя несомненна греховность,
            И горько кривится мой рот:
            Вот так растлевают духовность,
            Вот так подчиняют народ.
            Поддался угрозам старухи,
            К шальной потянулся деньге,
            Хотя и одной оплеухи
            Хватило бы старой карге.
            Посулами старой ехидны,
            Признайся, ты был потрясен.
            Как стыдно, о Боже, как стыдно,
            Пускай это был только сон.
            Вздыхаю и мучаюсь тяжко,
            Горя на духовном костре,
            Но в тысячу баксов бумажку
            Вдруг вижу на пыльном ковре.
            И в новом смятении духа
            Я думаю, шумно дыша:
            "Старуха? Конечно, старуха,
            Но как же в любви хороша!"

                       xxx
            Мы долго и тщетно старались
            Вместить этот ужас в уме:
            Япончик, невинный страдалец,
            Томится в заморской тюрьме!
            К чужим достижениям зависть
            Америку вечно томит -
            Он схвачен, как мелкий мерзавец,
            Как самый обычный бандит.
            Царапался он и кусался,
            И в ярости ветры пускал,