- Хэлло, Эрик! Дайте-ка на вас взглянуть. Пи-Эм мог бы найти вам брюки поприличней.
     - Эрик сам выбирал.
     - Нет, ничего, вы вполне презентабельны. Только что звонила Лил Ноленд. Она ждет нас.
     Они что, обе взбесились? И с чего они взяли, что Доналд печален?
     Он просто циничен. Даже не извинился за кавардак, который вносит в дом, за риск, которому подвергает брата.
     Он натягивает ваши брюки и считает это в порядке вещей. Все им занимаются, заботятся о нем, работают на него - и это тоже нормально.
     Печален? Черта с два! Просто не дает себе труда улыбнуться, быть полюбезнее. Смотрит на людей так, словно спрашивает себя, что они собой представляют.
     Этот номер удался ему с Эмили и, уж конечно, с Милдред, раз она не задумываясь - и Бог знает в каких материальных условиях - эмигрирует вместе с детьми, только бы снова быть рядом с ним.
     Этот номер удается ему сейчас с маленькой м-с Ноленд и Норой.
     - В дорогу, мальчики! Берем обе машины, Пи-Эм?
     - С какой стати?
     - Тебе видней. Спустимся к реке. Я там сегодня еще не была.
     По-прежнему шел нескончаемый дождь, только это был уже не ливень, а плотная бескрайняя завеса влаги.
     - Вот увидите, Эрик, вам понравится наша долина.
     Посмотрите на горы. Сейчас они серые, почти черные. Но еще несколько дней дождя - и они зазеленеют: трава по грудь лошадям, повсюду цветы.
     Нет, она не флиртует. Пи-Эм знал Нору. Она начисто лишена темперамента. Объясняется это, видимо, физиологическими причинами. Вот почему она нисколько не огорчалась, что ее первому мужу было за пятьдесят, и - Пи-Эм мог в этом поручиться - никогда ему не изменяла.
     - Вода прибывает. Вы еще убедитесь, насколько это забавно. Каждое утро вся долина съезжается сюда как на спектакль. Жители Тумакакори собираются на своем берегу. Разговоры - только о реке. Писем нет. Газеты не приходят. Потом вода спадает. Кто-нибудь делает первую попытку переправиться, удачно или нет. Бывает, доберется человек до деревни, а вода опять прибыла - и он отрезан. С женой поговорить - и то иди кричи через Санта-Крус...
     Она оживлялась все больше, и трудно было сказать, что ее возбуждает - разлив реки или близость Доналда.
     Они устроились втроем на переднем сиденье. Пи-Эм с мрачным видом вел машину. Он думал: "Вот наберется сегодня, тогда они запоют по-другому".
     Теперь он даже хотел этого. Пусть Доналд покажет им, что он такое, и убирается.
     Но почти сразу же Пи-Эм в свой черед почувствовал жалость.
     А все потому, что представил себе Доналда голым.
     Внезапно он сообразил, отчего так разволновался, увидев брата нагишом. Это давнее воспоминание. Когда они были совсем еще карапузами, мать раз или два в неделю сажала обоих в большое корыто и поочередно намыливала.
     Это его брат. Они делили с ним кровать: в Эпплтоне У детей их было всего две: одна для мальчиков, другая, отделенная занавеской, - для Эмили. Впрочем, сперва сестре ее заменяла колыбель.
     Доналду полагалось место у стенки.
     - Вот вырасту, - повторял он, - ни за что не буду спать у стенки.
     Неужели он действительно покушался на умышленное убийство? Во всяком случае, полицейский, в которого он стрелял, выкарабкался только чудом.
     А теперь Доналд сидит между братом и Норой. Пи-Эм чувствует тепло его тела. Нора, конечно, тоже. Он смотрит на реку. Для него этот мутный поток значит нечто иное, чем для остальных. На другом берегу - шоссе, в конце его - изгородь, за ней - Милдред, малыши, свобода.
     Появилась ли его фотография в газетах после побега из Джольета? В аризонских, вероятно, нет. Но пограничники, несомненно, предупреждены.
     Сегодня воскресенье. Их ждут у маленькой м-с Ноленд. Поедят стоя, у большого буфетного стола, подавать будет Дженкинс. Начнут с коктейлей. Потом усядутся в кресла, пристроив бутылку бурбона так, чтобы дотянуться рукой.
     И охота им пить по целым дням!
     Странно во всем этом одно: сегодня Пи-Эм тоже хотелось напиться. Он испытывал прямо-таки физическую потребность в спиртном.
     Ему казалось, это приведет его в равновесие.

4

     Чей это голос неожиданно раздался у него над ухом, да так близко, что барабанная перепонка завибрировала, как от рева клаксона? Он не сразу сообразил, чья фигура склонилась над ним.
     Разумеется, это м-с Поуп. Кто же еще! Кроме нее, никто здесь не сочтет уместным выпалить вам в лицо:
     - Хэлло, Пи-Эм! Кого это вы собирались убить?
     Только теперь он отдал себе отчет в том, что внезапно произошло внутри него, в смятении, которое там воцарилось. Опомнился, но не вдруг. Наверняка подскочил, вытаращив глаза, как всякий, кого тревожат во время сна. Она расхохоталась:
     - Я всегда подозревала, что вы далеко не овечка.
     Теперь я в этом головой ручаюсь.
     Зато теперь и он знает, что ненавидит ее. Его всегда восхищало, какие приятные люди жители долины, как они - это же факт! - умеют ладить друг с другом. Потому что у всех более или менее одинаковые интересы, одинаковый образ жизни? Этого еще недостаточно. Потому что, постоянно рискуя оказаться отрезанным от мира, каждый поневоле зависит от соседей и ему лучше быть с ними в хороших отношениях? А может быть, потому, что неписаное правило, восходящее, вероятно, еще к героическим временам первопоселенцев, требует: не лезь в чужие дела, дай каждому жить по-своему? Если, например, собирается компания, значит, людям так нравится. Но вы можете запереться у себя хоть на целый месяц, и никто вам слова не скажет.
     Тем не менее он терпеть не мог м-с Поуп, женщину неблагодарного возраста - ей было от сорока до сорока пяти, скорее, около сорока пяти. Сухая, скрипучая, она притворялась, будто умеет читать по руке, и пользовалась этим, чтобы задавать каверзные вопросы. М-с Поуп.
     Бог весть почему тоже не любила его.
     По какому, интересно, праву она взирает сейчас на него, не то укоризненно, не то сочувственно покачивая головой и вздыхая?
     - Вы плохо ведете себя, Пи-Эм. Вам следовало бы подавать пример остальным. Если бы вы знали, какие только предосторожности мы ни принимаем с самого завтрака, и все из-за вашего приятеля!
     До чего же вздорные бабенки! Не надо ему было утром у реки разговаривать с Лил Ноленд. Видно, ее так разобрало, что она, даже не переодевшись, бросилась к телефону и всех перебудоражила.
     - Учтите, приятель Пи-Эм... Да, Эрик. Когда приедете, будьте с ним осторожны. Главное, не показывайте, что знаете то, о чем я вам сейчас по секрету скажу.
     Он терял рассудок. Да, да, сходил с ума. И снова может сойти. Ему категорически нельзя пить. Ни рюмки, понятно?