Разве Доналд при всей своей отрешенности - ох уж этот его пресловутый печальный вид! - осмелился бы сказать, что Пи-Эм не прав?
     Лучшее доказательство того, что начинали они с одинаковыми козырями, - их младшая сестра Эмили.
     Точно Пи-Эм не помнит - мало жил с ней вместе и плохо ее знает. Она тоже пробилась, создала себе в Лос-Анджелесе солидное положение - занимает видный пост в одной косметической фирме, может быть, даже стала ее совладелицей.
     Ради этого Эмили пришлось крепко поработать, и она, несомненно, во многом себе отказывала, как долгие годы отказывал Пи-Эм: если без всякой помощи из дому он закончил юридический факультет, то лишь потому, что вкалывал буквально дни и ночи.
     А теперь Доналд поочередно наносит им визит и даже ухом не ведет.
     "Милдред с детьми ждет по ту сторону границы; надеюсь, ты меня перебросишь?"
     Эмили отдала ему всю свою наличность. Выходит, сочла, что это в порядке вещей?
     Интересно, что бы она сказала, если бы, например, Пи-Эм, подхватив чуму или холеру, ввалился к ней, плюхнулся на ее постель и объявил: "Надеюсь, ты выходишь меня? А если заразишься сама, тем хуже".
     А ведь положение совершенно то же самое. Даже почище: Доналд опаснее чумы.
     И все-таки, не успел он появиться и провести здесь несколько часов, как две женщины уже интересуются им, готовы помочь ему, взять его под защиту.
     Лил Ноленд! Как это она сказала?
     "В вашем приятеле есть что-то очень печальное".
     А Нора, которая так гордится своей невозмутимостью и здравомыслием, вскакивает с постели в половине десятого утра и бежит готовить завтрак вместе с неизвестным ей человеком!
     И в довершение подозревает собственного мужа в том, что он грязно ревнует ее к своему приятелю.
     Зазвонил телефон. Нора поднялась, вышла в гостиную, но голос ее был слышен и в кухне:
     - Да... Алло!.. Да, Лил... Нет, пока ничего не сказал... Едим яйца с беконом... Разумеется! Прекрасная мысль!.. Что? Алло! Не понимаю... Нет, не рассказывал...
     Он сегодня с утра дуется... Да... Правда?.. Мне так не показалось... Нет... Конечно, в полной норме...
     Пи-Эм покраснел и невольно метнул яростный взгляд на брата, спокойно продолжавшего есть. Ему все ясно. Очевидно, секрет, доверенный им маленькой м-с Ноленд, привел ее в такое возбуждение, что она тут же бросилась звонить Hope.
     - Сейчас поговорю с ним... Мы, во всяком случае, приедем... А потом вы все - к нам... Ну еще бы!.. Нет, не одета - никак с духом не соберусь... До скорого!
     Вернувшись, она объявила, словно Пи-Эм и без того не догадался:
     - Это Лил.
     И, посмотрев на мужчин, иронически скривила уголки рта: эту мину она всегда делает, когда кажется сама себе особенно проницательной.
     - Раньше чем через неделю не перебраться, - выпалила она.
     - Не может быть!
     - Точно! Рауль на своей лошади был последним, кому это удалось.
     Доналд резко вскинул голову.
     - Кто-нибудь переправился через реку?
     Неслыханно. Он уставился на брата, словно требуя от него отчета. Это не ускользнуло от Норы. Как и то, что Пи-Эм, несмотря на все усилия, растерялся и лицо у него стало почти виноватым.
     - Да, но верхом! К тому же Рауль - единственный, кто был способен перебраться сегодня утром. Он здесь родился, знает Санта-Крус как свои пять пальцев, но и то колебался добрых четверть часа. Я был при этом. Если бы он не решился, скот Пембертонов остался бы совсем без присмотра.
     - А почему нельзя перебраться отсюда туда?
     - Прежде всего потому, что вода по-прежнему поднимается.
     Кто, в конце концов, виноват - он или Доналд? Роли переменились.
     - Ты уверен?
     - Безусловно. Кроме того, переправляться в противоположном направлении труднее: тот берег крутой, почти отвесный, и лошади, оказавшейся по брюхо в воде, не вскарабкаться на него.
     - Вы спешите с нами расстаться? - вставила Нора.
     И в ее устремленных на мужа зрачках вспыхнул иронический огонек. Пи-Эм все понял.
     Она вообразила, что он ревнует! То же, вероятно, подумала и Лил Ноленд, когда он выложил ей придуманную им историю.
     Какие же они обе дуры! Боже милостивый, он ревнует!
     К кому? К родному брату? К Доналду, этому вечному неудачнику, который кончил тем, что женился на Милдред, а теперь бежал из тюрьмы в Джольете <Город в штате Иллинойс.> и с минуты на минуту может быть пойман?
     Он ревнует! Это все, до чего они додумались. И только потому, что у Доналда "печальный вид".
     - Эрик, хотите стакан пива?
     Пи-Эм свирепо глянул на жену.
     - Я же сказал тебе ночью...
     - Ах да, извините. Алкоголь вам, кажется, запрещен?
     Они все еще торчали в кухне, где Эшбриджи ели только по воскресеньям, когда прислуга выходная. Нора поднялась, налила себе пива, потом пустила горячую воду в посудомойку.
     Теперь вскочил и Доналд.
     - Дайте-ка я.
     - Не надо. Мы привыкли.
     - Я тоже.
     Доналд себя таки выдаст. У него не могло быть служанки. И до известных событий он, разумеется, помогал Милдред по хозяйству.