Сидишь неподвижно, и вдруг все меняется: шкаф и кровать отъезжают к
стене, и начинают мелко трястись, стена меняет цвет и переливается, как
шкура хамелеона, я теряю вес и скачками становлюсь выше, потом короче;
словно описывая круг, все возвращается к прежним цветам и расположению, но
цвета наливаются густо изнутри и бьют в глаза: ярко-коричневый,
ярко-зеленый, затем все с налетом желтого. Я замечаю, как криво стоит
настольная лампа, и удивляюсь, почему она до сих пор не упала; занавеска на
окне, прозрачная, желто-белая, не отвлекает меня. (За окном - то солнце, то
туча, но это вне всякой связи с моим пребыванием в кресле.) Из ванной звук
льющейся воды - а только что все было так беззвучно! Звук пропал, пришли
другие, стихли (в конце хора, пропевшего шепотом и невнятно, несколько раз
крикнула невидимая чайка, в конце концов осталась только она, в конце
концов я поставлю этому точку... или звездочку).
      Снежинка памяти залепляет глаза, и видишь то, чего давно нет. Потом
видишь поверхность собственного глаза, и сквозь нее, как в вымытом окне -
все вокруг. (Hеровный окоем. Каемка туч и крыш. Бесформенная форма потолка.
Глаза следят вдвоем за тем, как ты не спишь, не спишь, а пишешь, и душа
тонка.
      Рука отвешивает вежливый поклон листу бумаги. То был не обморок, не
слезы и не сон. Спина сгибается навстречу рукаву. Все наяву.)

                                
      Я становлюсь дауном, и далеко не всякий мне это простит.
      "Сыплется величественный гром украинского соловья". Моя бабка умерла
в Кременчуге. Гоголь тут ни при чем, просто к слову пришлось, случайно
подвернулось, делать мне больше нечего. Стиль "мадер" - два дня не вылезать
из банки, из второй банки. Все дома, вся улица в стиле "мадер". Далеко не
всякий мне это простит.

                                
      Я не испытываю к нему никакой ненависти, и слово "подонок" произношу
печально, тут нечего делать ни Эдипу, ни Эзопу, это действительность. Я
пытаюсь быть беспристрастным и печально произношу: "подонок".

(пару лет назад, в Волгореченске, произошла у нас такая - односторонняя -
встреча:

                   "Дождь. Пузырится земля под ногами.
                   Пьяный отец семенит под зонтом.
                   Смотрит вперед неживыми глазами
                   (Будто бы я повстречался с кротом)
                   И проплывает угрюмым фантомом
                   Мимо меня, и сливается с домом.

                   Дождь. В переулке - почти никого.