склону холма с голубой травой, яростно взметая грязь и дым, к боевому роботу
побежала  серия  разрывов.  Гигант качнулся, когда горячая очередь  настигла
его. Лязг и звенящие раскаты разрывов, разбивающихся о броню боевого робота,
перекрыли рев пушки.
     Боевой робот прыгнул, взвившись в небо с магической грацией на пылающих
струях  перегретого  пара.  Грейсон  видел, как  он  извернулся  в  воздухе,
нацеливая лазер на группу солдат  и катеров внизу. Лазерный луч  полоснул по
кирпичной  стене здания всего лишь в метре  от головы Грейсона. Сам  воздух,
казалось,   загорелся  голубым   огнем.   Кирпичи   дробились,   раздираемые
испаряющейся  водой,  которая   присутствовала  в   них   в   незначительном
количестве.  На голую  шею Грейсона дождем посыпались горячие осколки,  луч,
продолжая метаться, хлестал по парящей посудине. Взрыв закрыл небо.
     Когда    возникла   шаровая    молния,    мутно-оранжевая    на    фоне
маслянисто-черного  неба,  с  объятого  пламенем  катера  попрыгали,  крича,
солдаты. Раскатисто  рванули боеприпасы пушки, кусочки металла разбросало на
десятки   метров,   упав   на  тротуар,   они  зловеще  дымились.   Офицера,
командовавшего отрядом, подхватило горячей  волной воздуха и швырнуло метров
на  двадцать, где  он  и  остался лежать окровавленной,  искромсанной грудой
мяса.
     Грейсона  не  задело, если  не считать мелких  ожогов  на шее и тыльных
сторонах  рук. Пока он лежал плашмя, металлическая  шрапнель  пронеслась над
ним,  и он, к счастью, оказался достаточно далеко от взрыва, чтобы  избежать
худших последствий.
     "Шершень"  закончил  свой  короткий  полет  с  почти  катастрофическими
результатами.  При  посадке  водитель  вывел машину  из  равновесия,  и  она
врезалась в  фасад  здания  в пятидесяти  метрах дальше  по  улице  с  таким
грохотом, будто  обрушились  горы.  Сейчас  боевой  робот пытался подняться,
ворочался, как медведь в буреломе, вышвыривая на улицу кирпичи и разломанные
каменные  глыбы. В  том месте, где  у здания были дверь  и окна, зияла дыра,
ощерившись обломанными железобетонными балками.
     Второй  катер, немного  поодаль, все еще вхолостую  жужжал винтами. Его
экипаж, мертвый  или  покалеченный,  лежал, распластавшись  на мостовой.  Он
принял  на  себя  всю  мощь  взрыва первого  катера, и  раскаленные  обломки
прошлись по людям, как  коса. Некоторые  из  них, разбросанные по улице, все
еще шевелились. Кто-то кричал.
     Грейсон,  потрясенный, лежал  на  своем месте. Он ясно чувствовал  вонь
горящего мяса, шероховатость мостовой под растопыренными пальцами, шипение и
рев горячего  скиммера. Несколько  человек на  улице-все  еще  были  живы  и
невредимы, но так же напуганы,  как  и  Грейсон. Он видел, как группа солдат
бежала по улице, бросив на тротуар оружие и шлемы. Уцелевшие лежали, подобно
Грейсону, парализованные страхом, и цеплялись за тротуар.
     "Есть  только  один  верный способ преодолеть панику,--  говаривал  Кай
Гриффит много раз, так что эти слова впечатались в сознание Грейсона. Сейчас
он  снова слышал  их,  как  будто Гриффит  стоял возле него.--  Единственный
способ подавить панику  --  это делать что-нибудь. Мне плевать, если то, что
ты делаешь,--  смертельно  опасно и  глупо. Действовать  лучше,  чем  просто
сидеть, дожидаясь, когда тебя убьют!"
     Грейсон  почувствовал слабое удивление  из-за  того, что  он вообще мог
думать.  Он  оглянулся  на  съежившихся  солдат.  Большей  частью  это  были
милицейские;  среди  них  затесалось  несколько зеленых  мундиров.  Они  уже