страстные признанья, воспоминания о  безумных  ночах,  мечты  о  встречах  и
прочая стандартная писанина, которая могла бы вызвать только снисходительную
усмешку, если бы не была адресована моему мужу. Подписано письмо было  "Твой
цветочек". Значит, Лиля.
   Я отобрала  письмо  с  другим  почерком.  Оно  отличалось  от  первого  -
написанное красивым романтичным стилем, безукоризненно грамотное, поэтичное.
В нем не было пошловатых эротических фантазий  -  только  радостное  чувство
влюбленности.  Тут  уж  я  позавидовала  по-настоящему  -  если  это  писала
златокудрая красавица, значит ей просто цены нет! И как Севка мог сменить ее
на вульгарную Лилю? А может не менял? Я быстренько  просмотрела  все  четыре
письма, подписанные "Твоя морская  девочка".  Нет,  последнее  заканчивалось
сухо: "Марина". И в нем был такой же сухой отказ  продолжать  отношения:  "Я
узнала, что у тебя есть жена и сын. Не  нужно  было  мне  врать.  Я  никогда
больше не смогу тебе верить, поэтому у нас нет будущего. Прощай,  я  уезжаю.
Не ищи меня". Я окончательно зауважала неизвестную мне Марину.
   Перед тем, как продолжить чтение писем Лили,  я  поужинала,  соорудив  из
зелени,  ветчины  и  сыра  аппетитные  сэндвичи.   Вскипятить   чайник   без
электричества было невозможно, пришлось пить сок. За окном кто-то все  время
шуршал в кустах и вздыхал. Или мне это казалось?
   Закурив очередную сигарету, я вернулась к чтению. Всего писем  Лили  было
семь. Львиную долю составляли все те же любовные экзерсисы, но  в  последних
трех, в самом конце, я обнаружила  интересные  места:  "Я  думаю  над  твоим
предложением. Ужасно хочется сбегать в радужный домик и  покончить  со  всей
этой маетой, но если ты против, то я  не  пойду".  Дальше  следовал  миллион
поцелуев и прочий сироп.
   "Радужным домиком" в нашем городе окрестили главную женскую  консультацию
- за фасад, который какой-то идиот выкрасил в  разные  цвета.  Значит,  Лиля
собиралась сделать аборт, а Севка этого не хотел.
   В  другом  письме  целый  абзац  был  посвящен  душевным  терзаниям:   "Я
совершенно не готова. Очень боюсь, что все  раскроется.  Почти  не  сплю  по
ночам. Ты прав, нам надо быть еще более осторожными,  но  мне  так  одиноко.
Иногда думаю, что лучше бы все поскорее закончилось, но все  равно  страшно.
Звони мне хоть иногда, из автоматов, если мне нельзя звонить тебе". Странно,
если Севка так хотел скрыть эту связь, зачем  он  потащил  Лилю  с  собой  в
санаторий? Или он все-таки изменил  планы  и  хотел  разом  разрубить  узел?
Третье письмо внесло в этот вопрос такую ясность, что лучше бы я  его  вовсе
не читала...
   "Наверное, у меня токсикоз, тошнит все время. Так что будь готов к  тому,
что в самый ответственный момент меня может скрутить. И  еще  этот  полет  в
Париж после всего... Я ходила в бассейн и видела там, как плавает твоя жена.
Я точно справлюсь, она еле держится на воде. Теперь главное - подружиться  с
ней.
   Документы получила и оформила путевку. Интересно,  смогу  ли  я  заменить
мать твоему Егору? Он очень милый мальчик".
   Мне показалось, что комната закружилась и стало еще темнее.  Мрак  глянул
на меня родными Севкиными глазами и поплыл, качаясь на волнах.
   Вот, значит, как - они решили  меня  убить,  утопить...  Севка,  конечно,
обеспечил бы себе алиби - играл бы с  кем-нибудь  на  бильярде,  или  пил  в
компании пиво. А я пошла бы с новой знакомой купаться на озеро... Плавала я,
действительно, очень плохо, и если бы кто-нибудь внезапно схватил  меня  под