Клайв Баркер.
        Восставший из ада




     "Мечтаю я поговорить с влюбленными тенями,
     Тех, кто погибли до того, как Бог любви Родился..."
     Джон Донн "Обожествление любви"



        "1"

     Фрэнк  был так  поглощен  разгадыванием секрета шкатулки Лемаршана, что
даже  не  заметил,  когда зазвонил  колокол.  Шкатулка  была сконструирована
настоящим мастером, знатоком своего дела, а главный секрет состоял в том что
она якобы содержала в себе чудеса, подобраться к которым было невозможно, ни
один ключ  не подходил  к шести ее черным лакированным сторонам, в  то время
как  даже   легкое  нажатие  на  них  намекало,  что  они  вполне   свободно
разбираются. Вот только знай как.
     Фрэнк  уже  сталкивался с  такими  головоломками  в  Гонконге.  Типично
китайское  изобретение,  создание  метафизического  чуда  из  куска  твердой
древесины; правда, в данном случае китайская изобретательность и технический
гений соединились с упрямой французской логикой. Если в разгадке головоломки
и  существовала  система,  то  Фрэнк  оказался  бессилен  ее  понять.  После
нескольких часов  попыток методом проб и ошибок легкое перемещение подушечек
пальцев, среднего и мизинца, вдруг  принесло  желанный  результат - раздался
еле слышный  щелчок  и  - о, победа! -  один из сегментов шкатулки выскочил.
Фрэнк тут  же  сделал  два открытия. Во-первых, внутренняя поверхность  была
отполирована  до  блеска.  По   лаку  переливалось  отражение   его  лица  -
искаженное, разбитое на  фрагменты. Во-вторых, этот Лемаршан, прославившийся
в свое время изготовлением  заводных  поющих птичек, сконструировал шкатулку
таким образом, что  при открывании ее включался некий музыкальный механизм -
вот и сейчас протикало короткое и довольно банальное рондо.
     Воодушевленный  успехом, Фрэнк  продолжил  возню  со шкатулкой,  быстро
обнаружив новые варианты дальнейшего в нее проникновения  - паз с желобком и
смазанную  маслом  втулку,  надавливание  на  которую  позволило  проникнуть
дальше.  И с  каждым  новым  движением,  поворотом  или  толчком в  действие
приводился очередной  музыкальный  элемент -  мелодия звучала контрапунктом,
пока первоначальные ее ноты не таяли, словно заглушаемые резьбой.
     В один  из  таких  моментов и начал  звонить колокол - мерный и мрачный
звук. Он не слышал его, во всяком случае, не осознавал, что слышит. Но когда
головоломка была уже почти разгадана и шкатулка  стояла  перед ним, вывернув
свои зеркальные внутренности, вдруг почувствовал, что  желудок его буквально
выворачивает наизнанку, так  что  колокол,  должно  бить,  звонит  уже целую
вечность.
     Он поднял голову. На несколько секунд  показалось, что звук доносится с
улицы, но  он быстро отверг эту мысль. За работу  над шкатулкой  он принялся
почти в полночь,  с  тех пор прошло несколько часов. Он не заметил, как  они