смеяться. Весна, хвостом ее по голове...
Долгожданная, пришедшая в одно касание, полутемень скрадывает
нестерпимый свет и приносит с собой прохладу.. Горы торопливо вписаны в
черту горизонта серыми, зелеными и коричневыми мазками; и, только
успокоившись, невидимая рука наносит закатные краски. Тени в лесу
укорачиваются и синеют, как сумеречное небо. Зажигаются звезды, еще не зная,
что скоро серебрянная монета неведомого бога потушит их.
Вперед!
Запахи, и знакомая ярость, запахи леса и бег, бесшумный и
полубезумный.. Там! невдалеке! за деревьями, в кустах, где начинается лунная
поляна - тела двоих, любовная возня и приглушенный смех..
Долгое мгновение полуволк смотрит желтыми глазами туда, где трахаются и
говорят друг другу нежные слова, плачaт, стонут и тихо смеются мужчина и
женщина. Глаза его - тусклый янтарь, и ничего больше. Ощеривается и идет
напролом, вперед, уже неторопливым шагом, чтобы его успели заметить перед
смертью.. Кровь без вкуса страха - пуста.
...Лежит на траве, под шелестящим призраком громадного дерева,
прислушиваясь с любопытством к звукам и запахам, и шорохам, с поднятыми
торчком от возбуждения ушами; сладкий зуд охоты стихает медленно, как
угасающая мелодия колокольчика. Ветер тихонько поет заупокойную по ком-то в
сверчковой тишине...
Шум ломающихся кустов, всхрапывание и вздохи, запах пота и большое
животное, силуэт коня, залитый голубым светом; он приближается, не замечая
оборотня, не замечая вообще ничего, кроме травы и надоедливых слепней, хлеща
себя по бокам хвостом, мотая головой, как бы отгоняя мысли...
Полуволк скалит зубы в ухмылке, и крепко прижимается к влажной земле.
Сегодня хорошо и много, думает он.
...Прыжок!! на спину! когтями по бокам, раздирая толстую шкуру, зубами
- в загривок, и лакать горячее , и еще, и еще!!
А потом - кромешная тьма, и тишина, как поворот выключателя, с щелчком.
...Зверь ты, или человек, скулящее создание? Скули громче.. и смотри!
Смотри! он, крупица Джаггернаута, на сером коне, рубит коротким мечом
налево и направо от взмыленного крупа, а конь его бешен, и оставляет трещины
там, где касается копытами, и топчет демонов-крыс, скалящихся на
полубогов-детей, и опрокидывает пинками полубогов-детей, улыбающихся
демонам-крысам, когда они гурьбой и с визгом затевают свои странные игры...
"Отвали, волчара позорная, не до тебя."
Оборотень опрокинут на землю, и ощущает холод и тяжесть там, где давит
копыто.
" А ты не пасись, где не попадя.."
" Цыц!"
" А хозяин-то где?"
" Да не знаю я. Трахается где-то, наверно. Что-то в нем от человека
есть... Весна пришла, чуешь, волчара позорная?"
" Да.." - хриплый рык.
"То-то.. Надоело, говорит, в джаггернатики играть, а ты попасись, я
скоро.."
Полуволк рычит и воет, и кашляет кровью, и хрипит - смеется, похожий и
непохожий на Анубиса, опрокинутого копьем сумасшедшего писца.
Тоскливо: