Примерно так говорил господин Гримальд, сидя с ней в нише, я
воспроизвожу его речь настолько, насколько ее может представить себе
монах. На следующий год, когда детям минуло шестнадцать, для отрока
Вилигиса наступил праздник посвящения в рыцари - много ли я смыслю в таких
вещах? - но на языке света это значит, что молодой дворянин получает право
препоясаться рыцарским мечом. Герцог Гримальд сам посвятил сына в рыцари
под крики "виват" и рев боевых рожков, после торжественной обедни у
св.Вааста в Арраском замке, в присутствии многих вассалов и кровных, а
затем, между двух своих детей, ведя сына правой, а девушку - левой рукой,
на глазах ликующей quemune [община, дружина (старофранц.)] знатнейших,
спустился с почетного помоста, и новопринятому шевальеру, привыкшему
носить только короткий охотничий нож на бедре, приходилось, конечно,
следить, чтобы преогромный меч, висевший у него на поясе спереди, не
путался меж ногами. А обоим детям думалось, что было бы гораздо лучше,
если бы они только вдвоем, рука об руку, ступали по этим мосткам, а отца
не было бы между ними.
И поелику Вилигис прошел уже через обряд посвящения в рыцари, то
одновременно и на Сибиллу все стали глядеть как на совершеннолетнюю девицу
на выданье, и множились притязания на ее руку со стороны гордых князей
христианского мира, у которых хватало духу обратиться с таким
предложением. Одни писали послания, другие направляли в Бельрапейр
благородных сватов, третьи приезжали свататься самолично: старый король
Анжуйский привез своего сына Шафильора, придурковатого малого. Граф
Шиольарс Ипотентский, гасконский герцог Обилот, Плигоплигери, принц
Уэльский, а также государи из Эно и Гасбания, - все они прибывали и
красовались собольими оторочками и горностаями, изысканной свитой и
учтивыми, кудрявыми речами, каковые они отчасти читали по писанному. Но
господин Гримальд отказывал всем, ибо никому не желал отдать Сибиллу, и
даже плохо скрывал свою гневную ненависть к соискателям, решительным "нет"
возвращая их всех, сколь ни были они деликатны, домой, восвояси.
Юному же Вилигису привиделся о ту пору страшный сон, от которого он
пробудился в поту. Ему приснилось, будто отец кружит над ним в воздухе с
задранными назад ногами, с медно-багровым от ярости лицом и, встопорщив
усы, безмолвно грозит ему обоими кулаками, словно вот-вот вцепится сыну в
горло. То было несравненно страшнее, чем получается на словах, и от одной
лишь боязни, что сон повторится, ему и вправду приснилось в следующую ночь
в точности то же самое, разве только еще страшнее.
СКВЕРНЫЕ ДЕТИ
На семнадцать лет, не больше и не меньше, пережил господин Гримальд
свою жену Бадугенну, а затем переселился к ней под могильную плиту в
Ипрском соборе, но и на могильной плите, высеченные из камня, возлежали
они благочестивыми супругами, скрестив на груди свои руки пред господом
богом. После кончины жены своей сей государь все непомернее пил кларет и
вот однажды действительно побагровел лицом, как привиделось Вилигису, но
затем застыл: удар хватил его в висок, и он умер, - поначалу только с
правой стороны, так что не мог уже шевельнуть ни одним правым членом и