трико упорно смотрел на меня и мою соседку. Время  от  времени,  старательно
просачиваясь между спинками, пытался достать нас рукой. Сбоку пара мужчин  в
белых бурнусах и с фиолетовой кожей о чем-то яростно  спорили  между  собой.
Шум постепенно стихал. Все десять рядов кресел  модуля  были  заполнены.  По
стенам и потолку забегали разноцветные тени. Я положил руки на подлокотники,
затихающая музыка, дуновение цветочного аромата, предстартовое ожидание... Я
забыл уже, что это значит - быть просто пассажиром. Мне все казалось чужим и
враждебным.
   Внезапно, начиная с передних рядов, стали исчезать спинки  кресел.  Волна
дошла до  нашего  ряда.  Соседка  исчезла  в  молочном  коконе.  Мое  кресло
одновременно выбросило снизу два полушария, сомкнувшихся у меня над головой.
Изнутри стенки были прозрачными. На уровне лица в воздухе вспыхнула надпись:
СТАРТ. Тени на потолке и стенах побежали быстрее. Я ничего не  почувствовал,
но интуитивно понял, что мы уже летим. Я  не  думал,  что  все  будет  таким
сложным. Уже несколько часов,  как  был  разбужен,  и  недели  ли  полета  в
анабиозе, ураган ли амнезии, избороздивший мое  сознание  черными  провалами
небытия, а может быть, десятилетний прогресс,  оставивший  меня  за  порогом
современной реальности, - но  я  все  время  отставал  от  происходящего.  Я
мгновенно научился контролировать себя  и  уже  не  пытался  подпрыгивать  к
потолку, когда собирался встать со стула, а вещи уже не казались  сделанными
из бумаги. Но это было не самое важное.
   Я неподвижно сидел и  думал.  Может  быть,  не  следовало  мне  лететь  в
Мечтоград, может, я переоценил свои силы, давая  обещание  себе  и  Николаю?
Нет, все правильно, и что будет, то и будет.
   Внезапно полосы вдоль стен и на  потолке  растворились.  Модуль  вошел  в
атмосферу. Экран па потолке  фиолетово  расцвечивался  медленно  тускнеющими
звездами. Стены заволакивала густеющая синеватая дымка.  Девушка  рядом  уже
освободилась от своего кокона и сидела в кресле. Я  привстал.  Кокон  сверху
тихо лопнул и исчез под сиденьем.  Стюардессы  медленно  продвигались  между
рядов. Кое-где закурили. Дым от  сигарет  немедленно  закручивался  в  узкую
воронку и исчезал в потолке. Двое фиолетовых мужчин из соседнего ряда встали
и  пошли  к  корме.  Стюардесса  остановилась  возле  меня.  Девушка   рядом
опередила: - Коре, пожалуйста.
   - Что вы будете пить? - мягко спросила  меня  стюардесса.  -  Есть  коре,
меланж, чай.
   - Чай, пожалуйста.
   - Если хотите поесть, я могу принести.
   - Спасибо, я  не  хочу.  Соседка  потягивала  свой  напиток  из  выросшей
трубчатой горловины. Я не заметил, как она  это  сделала.  Жидкость  в  моем
бокале плескалась на определенном уровне и  не  желала  выливаться.  Девушка
протянула руку и коснулась пальцем моего бокала. В моей руке оказался  такой
же сосуд с плавно выросшей трубкой. Из  всех  чувств,  бурлящих  во  мне,  я
выбрал благодарность.
   - Теперь можете  пить.  Вы,  наверное,  издалека?  К  нам  по  делам  или
посмотреть  столицу?  -  с  легкой  иронией  спросила  она.  Наверное,   лет
восемнадцать-двадцать. Вся она была закутана  в  сиреневый  прозрачный  пух,
чуть темнее на груди и животе. Камни в ушах  зашлись  от  подмигиваний.  Она
была красива. Ее красота  была  совершенна  и  беспощадна.  Спокойная,  едва
заметная уверенность - тоже. Чем больше я (незаметно для нее)  всматривался,
тем совершенней она мне казалась. Я не  мог  так  скоро  привыкнуть  к  виду