ди, граждане, пешеходы, сыновья, отцы и все остальное. Понял, мать твою,
супостат е...й?
   - Понял, - печально сказал предиктор.
   - А знаешь, долбон, что в этой жизни делают с  е...и  супостатами?  -
строго поинтеесовался Илья.
   Предиктор закивал своей красивой головой: знает, мол, наслышан.
   - Хочешь, а? - издевательски спросил Леха.
   - Идика-ка ты, пацан, - тихо сказал полувековой предиктор.
   - Давай поговорим за жизнь, - предложил ему Артур Шопенгауэр. - Узна-
ешь меня?
   - Кто ж тебя из наших не знает? - рассеянно ответил тот. - Ты же гон-
дурас пятикрылый. Ты же, Петечкин, еще в сороковых мелочь тырил. У моего
брата самокат увел. Кто ж, тебя, комсомольского пестика, не помнит?  Лю-
бого бомжа спроси, кто у нас ниже грязи - сразу про тебя скажет.
   Не обиделся Шопенгауэр на такие речи, рассмеялся только  весело  и  с
сочувствием.
   - Ну не знаешь, так узнаешь, - добродушно вымолвил он.
   И ударил предиктора туфлей в промежность. Застонал он,  схватился  за
член ушибленный, но не заплакал - не девчонка, все-таки, а мужчина, при-
чем в летах, не дурак и не заторможенный.
   - Что, гондурасик, в супермены подался? - улыбчиво спросил  татарома-
сон.
   Расхохотался тут Артур Шопенгауэр, не мог себя сдерживать.
   - Не хочу тебя убивать, не хочу, - кричал он порывисто. - Хороший  ты
мужик, правильный. И кончай дуру гнать, я ведь понял, что ты правильный.
Я ведь все равно не обижусь, а тебе отвечать. Я  не  хочу  тебя  мочить,
слышишь? Есть в тебе искра, есть божий дар, суть и стержень  наличеству-
ют. Ну как такого порешить? Осиротеет, мужик, без тебя земля. Лучше вый-
ти на улицу и малышу голову свинтить - осиротеют его нерожденные дети, и
хер с ними. А без тебя, мужик, не дети осиротеют вонючие, а земля  наша,
святая и непогрешимая. Как тут приговор исполнять, да и как ты его  при-
думаешь, приговор? Жизни бы тебе вечной, мужик, пожелать, но долг -  сам
понимаешь. Не мне тебе объяснять, что такое долг, правильно?
   - Красиво говоришь, Артур, - нехотя похвалил предиктор. - Учился, на-
верное, словей поднабрался, приемчиков риторических. Наверное, богом се-
бя мнишь, а?
   - Ну что ты, - вежливо сказал Шопенгауэр. - Бог один. А я  так  себе,
пророк, да и то в лучшем случае.
   - Считаешь себя поумней меня? - усмешливо спросил предиктор.
   - Да нет, наверное, - ответил Артур, секунду поколебашись.
   - Ну тогда, наверное, душевно чище и духовно сильнее?
   - А хрен его знает, - честно сказал Артур. - Я ведь не очень много  о
тебе знаю. Вижу, что мужик правильный. Знал бы твою душу, мог бы чего  и
сравнивать. А у тебя, мужик, проблемы? Вижу, ты за мой счет  самоутверж-
даешься, а?
   Рассмеялся теперь предиктор.
   А затем захохотал Шопенгауэр.
   И стали на секунду словно братья, в хохоте  своем  единые,  в  породе
единые и в знании неразрывно связанные. Первым отхохотал  свое  господин
верховный предиктор.