Валентин Распутин.
   Деньги для Матрены

     OCR: Олег Волков

     Кузьма проснулся оттого, что  машина на повороте ослепила окна фарами и
в комнате стало совсем светло.
     Свет,  покачиваясь, ощупал  потолок, спустился  по стеке вниз,  свернул
вправо  и  исчез. Через минуту умолкла и машина, стало опять темно и тихо, и
теперь, в полной темноте и  тишине,  казалось, что это  был какой-то  тайный
знак.
     Кузьма поднялся и закурил. Он сидел на табуретке у окна, смотрел сквозь
стекло на улицу и попыхивал папиросой, словно и сам кому-то подавал сигналы.
Затягиваясь,  он видел  в окне  свое усталое, осунувшееся  за последние  дни
лицо,  которое затем  сразу  же  исчезало,  и  уже  не  было  ничего,  кроме
бесконечно глубокой темноты, - ни одного огонька или звука. Кузьма подумал о
снеге: наверное, к утру соберется и пойдет, пойдет, пойдет - как благодать.
     Потом он  лег опять рядом с Марией и уснул. Ему приснилось, что он едет
на той  самой машине, которая его разбудила. Фары не светят, и машина идет в
полном мраке. Но  затем они вдруг вспыхивают и освещают дом,  возле которого
машина останавливается. Кузьма выходит из кабины и стучит в окно.
     - Что вам надо? - спрашивают его изнутри.
     - Деньги для Марии, - отвечает он.
     Ему выносят деньги,  и машина идет дальше, опять  в  полнел темноте. Но
как  только  на  ее пути попадается дом, в котором есть деньги,  срабатывает
какое-то неизвестное ему устройство, и  фары загораются.  Он  снова стучит в
окно, и его снова спрашивают:
     - Что вам надо?
     - Деньги для Марии.
     Он просыпается во второй раз.
     Темнота.  Все  еще ночь, по-прежнему кругом  ни  огонька и ни звука,  и
среди этого мрака и безмолвия с трудом верится,  что  ничего не случится и в
свой час придет рассвет и наступит утро.
     Кузьма  лежит  и   думает,  сна  больше  нет.   Откуда-то  сверху,  как
неожиданный дождь, падают  свистящие звуки  реактивного самолета  и сразу же
стихают,  удаляясь вслед за самолетом,  Опять тишина, но  теперь она кажется
обманчивой, словно  вот-вот  должно что-то произойти. И это ощущение тревоги
проходит не сразу.
     Кузьма  думает:  ехать  или  не  ехать?  Он  думал об  этом и  вчера  и
позавчера, но тогда еще оставалось время для размышлений, и он мог не решать
ничего окончательно, теперь времени больше нет. Если утром не поехать, будет
поздно. Надо сейчас  сказать себе: да или нет?  Надо, конечно, ехать. Ехать.
Хватит  мучиться. Здесь ему  больше просить  не  у кого.  Утром он встанет и
сразу пойдет  на  автобус. Он  закрывает глаза -  теперь можно спать. Спать,
спать, спать... Кузьма пытается  накрыться сном,  как одеялом, уйти в него с
головой, но ничего не получается. Ему кажется, он спит у костра: повернешься
одним боком, холодно другому. Он спит  и не спит, ему снова грезится машина,
но он понимает, что ему ничего не стоит открыть сейчас  глаза и окончательно
очнуться.  Он  поворачивается  на  другой  бок -  все  еще ночь, которую  не
приручить никакими ночными сменами.