заковыристого поворота мэр - он находился в стаматовой "Пеперуде" -
выскочил из кабины и подал знак остановиться. Смешно жестикулируя, он
начал объяснять, что дальше тропа совсем суживается, что он в ответе за
нашу безопасность перед прогрессивной мировой общественностью, что пешком
тут добираться около часа, не дольше.
 
   Розетти, не дослушав мэра, завел свой "Везувий", выпустил
пневмоприсоски, въехал на вертикальную стену и пополз над головою
ошарашенного хозяина ЛаПакуа. Мэр продолжал что-то говорить, не без
смущения бросая взгляды вверх, где на расстоянии протянутой руки
проплывали в обрамлении разноцветных приборных огней кудри весельчака
Розетти.
 
   Лунной ночью в платье белом 
   И с гвоздикой в волосах - 
   Нет прекрасней Маручеллы 
   На земле и в небесах! - 
   выводил Розетти своим неподражаемым бельканто.
   В том, что это именно бельканто, к тому же неподражаемое, Розетти
убедил нас с Голосеевым в первые минуты знакомства, еще до того, как запел.
 
   "Везувий" сполз со стены на тропу перед "Пеперудой". Мэр расхохотался,
пересел к Розетти. Мы двинулись дальше...
 
   В индейское селенье мы попали часам к десяти.
 
   Еще издали стали заметны несколько костров. Удивлял цвет пламени:
фиолетовый с переходом в палевые, даже желтые, тона. Проезжая по селенью,
мимо мрачных домишек с плоскими крышами, мы смогли рассмотреть, что костры
горят на отшибе, у подножия внушительных размеров каменной башни. Над
тремя кострами висели большие котлы.
 
   По соседству, на другом холме, высилась точно такая же башня,
освещаемая одним костром. Башни разделяла пропасть.
 
   Мы оставили машины у подножия холма и мимо безмолвствующих мужчин в
причудливых шляпах и разноцветных накидках направились к башне. Между
прочим, я не заметил до сей поры ни единой женщины.
 
   - Вождю следует поклониться до земли, - быстро говорил нам мэр
полушепотом. - Это вон тому старику, на помосте, в красном покрывале. А
тот, что слева, в орлиных перьях, с двумя колдунами, это жрец. С ним
разговаривать инородцам вообще запрещено. И никаких песенок, сеньор
Розетти, умоляю вас.
 
   Мэр первым картинно ударился вождю в ноги, за ним - не без смущения -
все мы. Вождь поднялся с леопардовых шкур и ответил точно таким же
поклоном - до земли. Вслед за тем он гортанно прокричал несколько слов,
дав знак приблизиться.