Уильям ГИБСОН

                              СОЖЖЕНИЕ ХРОМ




     Той ночью, когда мы сожгли Хром, стояла жара. Снаружи,  на  улицах  и
площадях, было светло как днем, вьющиеся  вокруг  неоновых  ламп  мотыльки
бились насмерть об их горячие стекла. А на чердаке у Бобби царил полумрак,
светился лишь экран монитора да зеленые и  красные  индикаторы  на  панели
матричного симулятора. Каждый чип в симуляторе Бобби я чувствую сердцем: с
виду   это   самый   обыкновенный   "Оно-Сендай   VII",   а   попросту   -
"Киберспейс-семерка", но я столько раз его переделывал, что  вам  пришлось
бы порядочно попотеть, чтобы найти хоть каплю  фабричной  работы  во  всей
этой груде кремния.
     Мы сидели перед панелью симулятора и ждали, наблюдая,  как  в  нижнем
левом углу экрана таймер отсчитывает секунды.
     - Давай, -  выдохнул  я,  когда  подошло  время.  Но  Бобби  был  уже
наготове, он весь подался вперед, чтобы  резким  движением  ладони  ввести
русскую программу в паз. Он проделал это легко и  изящно,  с  уверенностью
мальчишки, загоняющего в игровой автомат монеты, который  знает  -  победа
будет за ним и бесплатная игра обеспечена.
     В глазах закипела серебряная  струя  фосфенов  и,  словно  трехмерная
шахматная  доска,  в  голове  у  меня  стала  разворачиваться  матрица   -
бесконечная и  абсолютно  прозрачная.  Когда  мы  вошли  в  сеть,  русская
программа как будто слегка подпрыгнула. Если бы кто-то другой  мог  сейчас
подключиться к этой части матрицы, он увидел бы, как из  маленькой  желтой
пирамиды, представляющей наш компьютер, выкатился пенистый вал,  сотканный
из дрожащей тени. Программа была  оружием-хамелеоном,  она  подстраивалась
под локальные изменения цвета и тем самым прокладывала себе дорогу в любой
встречающейся на ее пути среде.
     - Поздравляю, -  услышал  я  голос  Бобби.  -  Только  что  мы  стали
служебным запросом по линии Ядерной Комиссии Восточного Побережья...
     Если образно - мы, как  пожарная  машина  с  ревущей  вовсю  сиреной,
неслись   по   волоконно-оптическим   линиям-магистралям,    пронизывающим
кибернетическое пространство; а по сути - для нас, вошедших в компьютерную
матрицу, открывался  прямой  путь  к  базе  данных  Хром.  Я  еще  не  мог
разглядеть самой этой базы, но уже  чувствовал,  как  замерли  в  ожидании
стены, которые ее окружали. Стены из тени. Стены из льда.
     Хром: кукольное лицо ребенка, гладкое, словно  отлитое  из  стали,  и
глаза, которым место разве что на дне глубоководной Атлантической впадины,
-  серые  холодные  глаза,  посаженные  будто  под   страшным   давлением.
Поговаривали,  что  всякому,  кто  перебегал  ей  дорогу,  она  в   лучших
средневековых традициях готовила смертельный отвар - отведавший его умирал
не сразу, а лишь годы и годы спустя. Вообще, о Хром много чего болтали,  и
во всех этих рассказах приятного было мало.
     Поэтому я погнал ее из сознания вон и представил перед  собой  Рикки.
Рикки, склонившуюся в луче дымного солнечного света, искаженного сеткой из