Поразительно   вкусным  оказался  дешевый  завтрак.  Странно  было  есть
    вареную  картошку,  никак  не  переработанную,  совсем непосредственную,
    огурцы,  которые,  возможно,  были  еще  не  мертвыми, - жуешь, а на том
    кусочке,  что  у  тебя  на  языке,  электроны  устанавливаются  на новых
    орбитах,  формируются  молекулы,  осуществляются  по  гигантски  сложной
    генетической  программе, по законам открытой биосистемы процессы роста и
    образования клеток.

    Насытившись,   Лех   некоторое   время   посидел,  наслаждаясь  тишиной.
    Торопиться  было  некуда  -  Сетера  Кисч не ждет, даже представленья не
    имеет, что через пятнадцать минут старый знакомый свалится ему на голову.

    Их  переписка началась двенадцать лет назад. Когда-то мальчишками вместе
    учились,  первая для обоих сигарета была общей. Став юношами, разошлись,
    позабыли  друг о друге, как это случается с большинством сошкольников. А
    потом  через  два  десятилетия  после  ученической  парты Леха разыскало
    посланное  Кисчем письмо. Из довольно-таки тусклого паренька тот расцвел
    в  крупного электронщика и все эти годы работал в одной и той же научной
    организации.  Теперь  он  исправно  слал свои фотографии, записи голоса,
    регулярно  сообщал  о  семейных  делах,  поездках  в  различные  страны,
    описывал,  как  проводит  праздники  - собственная яхта на озере, личный
    вертолет  на  загородной  даче.  И  каждое  письмо  заканчивал  просьбой
    приехать, навестить.

    ...Розовая  улица,  улица Тенистая - смотреть на двухэтажные и тем более
    одноэтажные  жилища  было  само  по себе удовольствием. Да еще когда все
    они с окнами, где цветочные горшки. Да еще если вокруг каждого дома садик.

    Почти курорт, стопроцентная прибавка к здоровью!

    Лех  вышел на перекресток. Здесь Тенистая впадала в ту, которая была ему
    нужна,  в  Сиреневую. Номер тридцать восемь на углу, значит, сороковой с
    другой стороны.

    Он  пересек  маленькую  площадь, недоуменно потоптался. Дома под номером
    сорок  не  было.  Шли  сразу  пятидесятые.  Лех  проследовал  дальше.  И
    Сиреневая   кончилась,   упершись   в   Липовую   Аллею.  Он  глянул  на
    противоположную сторону, но там были нечетные.

    Вернулся  к  месту,  с которого начал, вынул из кармана последнее письмо
    Кисча,  перечитал  обратный  адрес.  Материк  тот  же,  страна та, город
    сходится  и  улица.  Даже  почтовый  индекс  у  дома номер пятьдесят был
    одинаковый с тем, что на конверте. Но только недоставало сороковых номеров.

    И при этом вся улица старинная, без следов перестройки.

    Огляделся.  Не  шевелились  былинки,  проросшие  между камнями мостовой,
    неподвижно  висело  в  синем небе легкое облачко. У дома номер пятьдесят
    сидел  на  корточках  гражданин  в  старой шляпе, в запыленном выцветшем
    комбинезоне.   Он   положил  руки  на  колени,  бездумно  уставившись  в