Александр Чернобровкин

КИНСЛЕР ОТДЫХАЕТ
ДЕННИЦА
ВОЛХВ
СКОМОРОХ
МАВКА
ЧУМАК




Александр Чернобровкин

КИНСЛЕР ОТДЫХАЕТ

Фантасмагорическая повесть

  1.

  У Вима Снарпа белая горячка: в какую комнату его дворца ни зайди, в
каждой черти бегают. Разумеется, зайти надо вместе с ним, больше никто их
не видит, даже мне не удалось, хотя в день прилета на Вимову планету
набрался с ним до чертиков. В ту ночь, а точнее, под утро, Иолия тоном
прокурора, измученного геморроем и неблагодарными подсудимыми, огласила
свои права на мое ночное время, и больше я не проводил таких экспериментов.
Проглотив в компании Вима Снарпа и Родроба энное количество взрывоопасных
смесей и дождавшись, когда последняя порция сдетонирует не в желудке, а
где-то чуть выше кадыка, я отправлялся оправдывать подпись под брачным
контрактом. И каждый раз завидовал Родробу, что наяда не умеет
разговаривать, По утверждению Вима, Родроб выпадает в осадок ровно в
четыре-тридцать, ни раньше, ни позже, и к возлюбленной попадает только
благодаря нежной помощи стальных клешней робота-слуги. В последнее верю,
потому что каждое утро вижу двухметровое, обросшее курчавой шерстью,
безжизненное тело Родроба словно распятое на берегу бассейна, что в парке
перед дворцом.
  Вижу эту картину и сегодня утром. Рядом с Родробом наяда. Изогнувшись
дугой, она завершает утренний туалет, вылизывая и перебирая зубами шерсть
около хвоста. Время от времении наяда тыкается мордочкой в волосатую грудь
Родроба, то ли проявляя нежные чувства, то ли сравнивая, у кого шерсть
гуще. Боюсь, что сравнение будет не в ее пользу. Ладно, пусть милуются, а
мне пора на физиологическую разминку накормить антистрахинов.
  Путь мой по дворцу лежит мимо Снарпового кабинета, где хозяин, обычно,
проводит истребление запасов винного погреба. Кабинет обставлен чучелами и
обвешая фотографиями морских чудищ, особенно впечатляет одно
зубасто-шипастая уродина, занимающая четверть комнаты. Напротив нее и сидит
Вим Снарп. Не мудрено, что ему черти мерещатся.
  - Привет, Вим!
  Он нагрузился уже выше кадыка, поэтому рта не открывает, отделывается
дружеским жестом руки.